Матери

Томми застыл как вкопанный, в то время как полицейские, ничего не подозревая, прошли над трупом Хилла и всех маленьких мальчиков, которых он закопал, перемахнули через ограду и скрылись в саду соседнего дома.

Томми приоткрыл окно, прислушался, но уловил лишь несколько предупредительных окриков, после чего повисла тишина – не прозвучало ни единого выстрела. Томми подумал, уж не привиделось ли ему все это, и тут же представил, что могло твориться в доме, обитателей которого он ни разу не видел.

На следующий день он проснулся около полудня с тяжелым похмельем. На улице сияло солнце. Там резвились ребятишки, и их смех немного оживлял гиблую атмосферу дома, все еще полного криков детей, узнавших, что такое здешний подвал.

Томми, пока еще плохо соображая, налил себе чашку кофе на кухне.

Собравшись принять душ, он услышал, как в дверь снова позвонили, и от неожиданности расплескал кофе на выщербленный плиточный пол.

Однако на сей раз визитер вставил в замочную скважину ключ. Томми замер посреди комнаты, дверь открылась, и в дом вошел вчерашний гость с большой кожаной сумкой под мышкой.

Увидев Томми, он натужно улыбнулся:

– Ты кто такой? А Генри где?

– Его нет, – ответил Томми, стараясь сохранять спокойствие, – он уехал за покупками.

– Как тебя зовут?

– Томми.

– Генри про тебя никогда не рассказывал, хотя неудивительно, это в его духе, – сказал незнакомец, улыбнувшись уже более открыто и окинув Томми взглядом, от которого тому стало не по себе. – Стало быть, кофе попиваешь? Может, и мне нальешь чашечку?

Томми, с трясущимися руками, повиновался, как исполнительный маленький солдат.

– Прошу, присаживайся, – сказал мужчина, подойдя к Томми с чашкой кофе и указав на диван. – Не знал, что у Генри гость. Тебе сколько лет?

– А вы сколько дадите?

– Пятнадцать-шестнадцать, не больше. А меня зовут Льюис, я живу тут неподалеку и частенько захаживаю к Генри. Мы знакомы с ним по работе. Может, он тебе рассказывал про меня?

– Нет, – ответил Томми, потупив взгляд.

Человек, который бьет по лицу маленького мальчика и насилует его под одобрительные возгласы своих приятелей. А потом распрямляется с победоносным видом, потрясая членом, испачканным молодой кровью вперемешку с фекалиями.

– Ты местный?

– Из Канзас-Сити.

– Ну да? А откуда знаешь Генри?

– Это секрет, и раскрыть его я не могу.

Льюис, развеселившись, не сводил с него глаз. Томми почувствовал, как мерзавца распирает от похоти, такой же смрадной, как зловонная жижа, переполняющая сточный желоб. Томми все еще сидел полуголый, но встать, чтобы пойти одеться, не осмеливался.

– Он тебе платит, да?

– Может, и так.

– Не знал, что он предпочитает мальчиков твоего возраста, хотя, надо сказать, ты милый. Я и сам люблю таких, не то что некоторые из наших общих знакомых. Давай-ка свой телефон, я тоже живу один и не буду против, если ты как-нибудь заглянешь ко мне на огонек. К тому же у меня дома поуютнее, не то что у бедолаги Генри, сам увидишь!

Льюис погладил Томми по голой ляжке, и тот не сообразил, как на это отреагировать: что-то словно лишило его воли и пригвоздило к месту.

– Я подожду Генри здесь, ладно? У нас с ним есть кое-какие дела. А потом, пользуясь случаем, мы познакомимся поближе. У нас с Генри все поровну, так что не стесняйся.

Нагнувшись к Томми, Льюис запустил руку ему в трусы.

Лампочка, закрепленная под потолком подвала, жгла ему глаза. Силуэты, окружавшие его, готовились обнажить свое оружие.

Томми резко вскочил, едва сдерживая подкатившую к горлу тошноту и ненависть, готовую выплеснуться из него ядовитым потоком.

– Я соврал, – выпалил он. – Генри внизу, в подвале. Только он там не один и велел его не беспокоить.

– Ты серьезно? – удивился Льюис, тоже поднимаясь. – И с кем же он?

– А вы как думаете? Он вас, кажется, не ждал…

Задетый за живое, Льюис тотчас направился к двери подвала, распахнул ее и, схватившись за дверную раму, позвал Хилла. Но ответа из подземелья не последовало.

Не успев собраться с мыслями, Томми подскочил к нему сзади.

И со всей силы толкнул его.

Льюис, не издав ни единого крика, покатился по бетонным ступеням и ударился головой о цементный пол, приземлившись пятью метрами ниже.

Томми включил свет и стал ждать, пошевельнется он или нет. Но он не шелохнулся – видимо, потерял сознание.

Не желая, однако, рисковать, Томми сбежал по лестнице, крепко схватил обеими руками голову Льюиса и несколько раз шарахнул ею об пол, проломив череп в нескольких местах и забрызгав себе бедра и стопы его теплой кровью.

Еще одним меньше. Еще один никогда больше не причинит им боль.