Матери

Норма ничуть не удивилась, узнав, что Томми поколотил мальчишку в школе. Только она знала, откуда у него эта злоба, но избавить его от нее она уже не могла. С тех пор Норма не спускала с сына глаз, наказывала за малейшую провинность, позволяя при всем том Грэму жить как другие мальчишки. Но вести себя иначе Норма не могла, ведь она всегда предчувствовала: что-то должно случиться, взорваться, оборваться, – и была к этому готова.

И вот этот день настал, и она снова приготовилась запачкать свои руки, чтобы потом никогда не отмыться.

Войдя в свою комнату, она погасила свет и долго смотрела в потолок.

Спать ей совсем не хотелось, но принять снотворное она не могла – ей не хотелось провалиться в тяжелый сон.

Следовало придумать что-то, способное отнять у нее последние силы, тогда потом она упала бы в кровать как подкошенная.

Например – вырыть могилу.

Хейли

Через открытую входную дверь проглядывало бесцветное небо.

Ее машина, красавица «Шевроле» вишнево-красного цвета, стояла прямо у подъезда. Она слышала, как урчал ее двигатель.

Тогда почему, как только она подступала к автомобилю ближе, как только силы возвращались к ней, пронизывая насквозь, точно короткие электрические разряды, все вокруг внезапно обесцвечивалось и становилось нереальным?

Боль от сдавливающих запястья наручников.

Кислотный привкус дыхания.

Мрачный подвал.

Сквозь зарешеченное оконце она видела краешек луны. Той самой луны, которую в эту минуту, должно быть, видели тысячи людей: женщина, гуляющая по пляжу; парочка, пристроившаяся на крыше дома; ребенок, нежданно пробудившийся от кошмара; Линдси, сидящая в наушниках на кровати; отец, объезжающий город в тревоге за нее; душегуб, нависший над бездыханным телом в лесу; волк, испугавшийся чудища в человеческом обличье и пустившийся наутек сквозь заросли; Томми…

Десятки черных призраков мелькали вокруг. Оцепенев от ужаса, Хейли не могла сбросить пауков, ползавших по ее груди; она чувствовала, как их челюсти впиваются ей в кожу и яд медленно приливает к сердцу, угрожая его остановить.

Ну и пусть они сожрут ее, в конце концов, пусть заберутся в нее – заползут в ее внутренности и отложат там яйца, чтобы сотни их отпрысков потом выбрались из ее неживой плоти и напали на мир, к которому она бы уже не принадлежала.

Над ней нависала Норма. Рядом на полу лежал поднос – на нем стоял графин со свежей водой и тарелка с шоколадным тортом и фруктами. Увидев все это, Хейли невероятно разволновалась и не смогла сдержать слез: она понимала, что без посторонней помощи ей до подноса не добраться. Норма, конечно, тоже это понимала. Хейли посмотрела на нее умоляюще, однако она все так же неподвижно стояла с улыбкой на губах. Девушка скрючилась, не сводя глаз с еды.

Тогда Норма схватила поднос и со всего маху швырнула его об стену в другом конце подвала.

Хейли закричала, не в силах остановиться.

Скоро она умолкнет совсем.

Проникавший в подвал свет отражался от стены напротив, и Хейли показалось, что под тяжестью ее взгляда он смещается, ведомый ее глазами, которые как будто излучали его.

Она могла управлять светом. И должна этим воспользоваться, чтобы их сжечь.

Вконец обессилев, она на несколько мгновений забылась сном.

А когда проснулась, ей вдруг показалось – всего на миг, – что она видит свое отражение в зеркале. Но она видела не себя. Эти черные хитрые глаза принадлежали не ей, а кому-то другому с белым-белым лицом, склонившемуся над ней, и в этом лице самым естественным образом воплощалось все то, что обычно пугает детей.

Хейли даже не посмела вскрикнуть. Ее переполняло чувство, лежавшее за пределами ужаса. Она просто смотрела. Потрясенная.

Он оказался здесь не для того, чтобы ее спасти, а чтобы сожрать в мгновение ока то, что от нее осталось.

Тогда она собралась с силами и потянулась к нему – лишь для того, чтобы ему было легче с ней расправиться.

Грэм

Почувствовав, что перебрал, Грэм поставил стакан с ромом на журнальный столик, отошел к окну и присел на подоконник. Несмотря на поздний час, в гостиной у Эмбер, освещенной только свечами и развешанными по стенам красно-желтыми гирляндами, все еще оставалось человек десять, которые входили в сложившуюся с годами группку друзей, знавших друг друга по большей части со школьной скамьи. Они отмечали отъезд троих приятелей, и в их жестах, голосах и взглядах ощущались радость и вместе с тем предчувствие проблем.

В другом конце комнаты Эмбер разговаривала с Тессой, и Грэм перехватил взгляд последней. Она игриво подмигнула ему, будто послав воздушный поцелуй.

Грэм знал Тессу еще по колледжу и даже пару месяцев ухлестывал за ней, перед тем как встретил Эмбер. По обоюдному согласию, они решили ни о чем ей не рассказывать, тем более что между ними давно все было кончено.

Грэм проверил телефон – нет ли новых сообщений от матери. Вернувшись в город, он постоянно думал о ней, подозревая, что она скрывает от него что-то насчет брата.