Материалы к альтернативной биографии

   - Это уж как хочете - значит, судьба ваша такая, да только вам с вашей репетицией надо быть того...

   - Чего?

   - Тем-и-критичным.

   - Это как?

   - Всё самому для себя делать. И благотворительностью заниматься.

   - А, демократичным?

   - Я вроде так и сказал - демокритичным.

   - Фрэнк, это замечательное слово. Оно может называть склонность вечно критиковать, то есть обличать демос - народ по-гречески, и - Бог свидетель - это мне присуще, но всё, что касается демократии, тебе следует разучить получше.

   - На разучку время надо, а мы занятые вечно. Ваш папаша только два слова знал: в бой и отбой, а вам то чаю, то газету, то пятое-десятое... С вашими-то премудростями вы не только побреетесь - постригётесь сами, с закрытыми глазами. Во как сказанул - в рифму!"

   Чего я не знал, до чего не догадывался, о чём не думал, так это о том, как мой Поэт общался с людьми. Воображение рисовала мне его застывшим на утёсе над пропастью водной или воздушной, в крайнем случае, величаво беседующим с другим гением или возлюбленной дамой. Допускал я также, что он иногда приближал к себе людей простодушных и верных, но не искал их понимания, взирал на наивность с трагической высоты своего опыта страстей и раздумий... Но мне отрадно было найти действительный демократизм в его записках и, видимо, в жизни, это обращение со слугами в духе доброй старой Англии и Европы вообще, начиная с комедий Плавта и раннего Шекспира, где раб - всё равно что наперсник, приятель, с которым можно запросто побалагурить. Непременно покажу этот отрывок Стирфорту и скажу ему, снобу, что не гордость за мифических предков, а дружба с простым народом не давала Байрону окончательно провалиться в омут отчаяния.

   Но где же он, Джеймс? Прошло не три минуты, а четверть часа.

   В нетерпении я вошёл в нумер четвёртый - там не оказалось ни души. Туалетные принадлежности лежали, чистые, на подобающем месте. Только воды не доставало. Я взял кувшин и спустился на кухню, где Альбин уже готовила завтрак, а Джеймс купал ребёнка в самой большой кастрюле. Он что-то говорил, но при моём появлении замолчал и не повернул головы в мою сторону.

   - Джеймс, - окликнул я его, - ну, что же вы забыли про своё обещание?

   - Я? Я точно сдержал слово и освободил для вас бритву в срок.

   - Но я думал, вы её мне занесёте...

   - Серьёзно!?

   - Могли хотя бы постучать, сказать, что закончили... Я нарочно предупредил вас, где буду ждать.

   - Ах, вы меня там ждали? Ну, извините...

   Он по-прежнему, а может и больше был нерасположен ко мне, и это вызывало у меня тоскливое недоумение, желание поскорей объясниться, однако присутствие Альбин стесняло меня. Я зачерпнул кувшином воды из кадки и побрёл к себе, но в коридоре второго этажа встретился с Полиной. Она оделась в элегантно и опрятно, красиво забрала волосы.

   - Доброе утро, мадемуазель.

   - Здравствуйте, сударь. Вы чем-то огорчены?

   - Нет, ничего... Я иду умываться... А все уже там...

   - Простите, я не запомнила вашего имени.

   - Жан...

   - Хорошо, буду знать. До встречи.

   Я закрылся в своих апартаментах, взял круглое, зеркало намылил лицо, медленно поднял бритву, невольно воображая, как мог бы это делать он...

XII

   Стол был накрыт и уставлен закусками. Альбин и Джеймс мерились силами, пытаясь пригнуть противникову руку набок, и никто не побеждал. Полина в углу уложила младенца на какую-то полку, повесив над нам рожок точно так, чтоб можно было пить без посторонней помощи, и как раз наливала в чудесный сосудец молока.

   - А кто подоил козу? - спросил я.

   - Я, - ответила Альбин, не обращая внимания на то, что соперник наконец одолел.

   - Вы ещё не начали завтрака?

   - Мы вас дожидались, - проговорил, накладывая себе каши, Стирфорт, - Садитесь скорее.

   - А у нас в России есть поговорка "семеро одного не ждут"...

   - Мне наоборот внушали, что общество существует только целиком, а если кого-то нет, нет и всей компании.

   Завтрак прошёл в сравнительной безмятежности. Альбин всё смотрела на благородного соотечественника, а тот приглядывал издали за малышом; Полина была задумчива, но порой останавливала свой ясный взор на ком-нибудь из нас и как будто собиралась спросить, но передумывала.

   Затем начались хлопотливые приготовления к прогулке. Долго решали, брать ли с собой козу, и постановили привязать её на длинной верёвке у крыльца, чтоб она могла пастись. Все деньги и ценности были прихвачены с собой на тот случай, если возвращение окажется невозможным. Набили корзины и сумки снедью, свернули подстилки, оделись потеплей. Всё это весело, словно отправляясь на пикник. Я предложил маршрут, вспомнив о горной деревеньке и о кормящей матери, которая могла бы хоть единожды напитать нашего бедняжку Ноа тем, чем следует. Альбин сказала, что знает это селенье, что дорога туда не слишком утомительна, и мы пошагали.

   Одержимая романтической страстью главенствовать во всём, мисс Байрон шла впереди. Рядом с ней грациозно прыгала с камня на камень Полина. Джеймс поотстал, и я воспользовался этим обстоятельством для запланированного разговора:

   - Стирфорт, - начал я, пытаясь поймать ускользающий локоть лорда, - пора нам разобраться друг в друге.