Материалы к альтернативной биографии

   В тот вечер Уильям был особенно в ударе (то есть зол на Джорджа) и принялся описывать его физические недостатки. Клара кивала, заливисто хохоча, а Перси краснел от возмущения и вдруг прервал кляузника дерзким вопросом, намекающим на противоестественную близость доктора с пациентом. Тот вспылил, обозвал Перси безбожным нахалом, насулил неприятностей и удрал.

   Спустя два часа мне приснился сон, изменивший всю мою жизнь...

***

   Угрозы докторишки сбылись: без лекарств Клара снова истекала слезами и причитала до хрипоты, а Перси одолела невралгия. Моя тропа к замку тёмного лорда не хотела зарастать, да у меня и своих причин идти туда было достаточно. Воспоминания о сне не отступали, и я всё чётче понимала его смысл, но много ли в нём было правды? Ответ - только там!

   - Э, миледи, - прокряхтел на пороге слуга, - Зажали виски-то, а я вам всё равно скажу: остерегайтесь доктора, и с его светлостью - поаккуратнее: сегодня среда.

   В спальне были выбиты оконные стёкла, гардины обрушены, дверь от шифоньера валялась расщеплённая как будто топором, и в нише навсегда открытого шкафа белела груда костей вперемешку с различными железками. Я наступила ногой на зуб, выпавший из челюсти черепа.

   Под стать всей обстановке её обитатель простирался поперёк кровати в саванно белой распахнутой, надорванной у ворота сорочке. Из его полуоткрытого рта спадала на щёку длинная цепочка петлёй. Я осторожно потянула её и извлекла большой потемневший (если не сказать "ржавый") ключ, омерзительно проскрежетавший по зубам Джорджа.

   Вбежавшие вместе со мной псы стали лизать его свешенную руку. Его ресницы задрожали, меж ними блеснули бледно-зелёные блики. Через три минуты он окончательно вышел из забытья, тихо и любезно поздоровался со мной.

   Ах, давно ли и как я стала почётной гостьей в его святая святых, если можно так сказать?

   - Зачем вы сосёте металлические предметы?

   - Это дело вкуса, а мой нелепей, чем у беременной женщины.

   - Много вы об этом знаете! - я вспомнила о Кларе, и тон мой стал резким.

   - Да знаю кое-что. Моя сестра рожала у меня на руках... Это вроде ранения в живот со сравнительно хорошим шансом выжить.

   - Не всякий мужчина подвергается такому ранению, но практически всякая женщина становится матерью, и не однократно.

   - Наши раны наносятся врагами помимо нашей воли, а вы сами к ним стремитесь. Нужно, конечно, исключить случаи насильственного зачатия, но их едва ли больше, чем убийств.

   - Как можно так сближать убийство с рождением?

   - Можно, если предварительно наплевать в рожу демону театра, ткачу общественного мнения, сочинителю лозунгов. Клянусь Ламагрой, я прямо сейчас вспорол бы себе брюхо, если бы мог надеяться, что уже завтра смогу ходить, и верить, что совершаю богоугодное дело, за которое мне все должны быть благодарны! Но я не верю и не надеюсь. В отличие от Клары, что и предопределило её поступок.

   - Вы забываете о самом главном! - О ребёнке!...

   - Не делайте проблемы хотя бы из того, чего не существует, и не лишайте человека привилегии небытия! Неужто Кларе или ей подобной сейчас интересна та несчастная душа, которую она, как ведьма, отнимающая покой у мертвецов, готовится призвать в этот проклятый мир!? Да полно! Её заботят более реальные предметы, например покорный ваш слуга, который - присмотритесь - ведь ни с чем не спорит и готов расплачиваться за собственную неприкаянность и глупую доверчивость, но только в социальном измерении: я оплачу расходы, предоставлю вещи, но не позволю отнимать меня у моего времени. Мой путь слишком узок для двоих. Надеюсь, вы поймёте. И верните ключ.

   - Довольно необычный леденец, - невольно заметила я вновь, когда пылкий парадоксалист зажал губами ржавый черенок, предварительно жадно обнюхав.

   - И не то бывает! Знаете миф о том, как богиня Афина воткнула в землю копьё, а оно превратилось в оливковое дерево? Греки рассказывают, что то дерево стоит и плодоносит по сей день, только никто не знает, где. А плод его узнать очень просто - в нём бронзовая косточка. Тот, кто её найдёт в своей прожёванной маслине, должен её проглотить. От сока ягоды он вскоре непробудно уснёт, а косточка в нутре пустит корни и росток. Поднимется широкая густая крона. Листья на ней будут стальными наконечниками для стрел, а плоды - бомбами.

   - Оружие - ваша страсть.

   - Оно вообще сама страсть! В нём есть душа и мудрость. Оно умеет хранить тайны. С ним, как со зверьём, можно советоваться.

   - Вы знаете язык зверей?

   - Да в том и штука, что у них нет никакого языка! А вот мысли - есть, и весьма толковые, - он погладил лопоухого бладхаунда по горбатой голове.

   - Джордж, одна вещь в вашей жизни не даёт мне покоя.

   - Ого...

   - Ваш доктор. Зачем он вам?

   - Как это зачем?

   - Он вас ни от чего не лечит, только третирует...

   - Не без взаимности.

   - Тем более всё это бестолково! Живут два в общем милых и неглупых человека - и друг из друга кровь сосут!

   - А если им по вкусу... кровь?...

   "Вкус-беременность-Клара-истерика" - пронеслось в моём сознании.