Материалы к альтернативной биографии

   В шапке из пены в окружении плавающих обломков щётки я лежал и думал, как же мне реагировать на известные поползновения моего работотдателя, которому и как врач я не нужен, и как писатель не интересен. Сбежать? Прибегнуть к защите телохранителей? Или покориться его причудам? Может быть они суть выражения действительно доброго отношения ко мне? В любом случае это будет более его позор, нежели мой, а я, пожалуй, стяжаю даже завить многих любопытных.

   Водные приключения мои не закончились добром. Сначала я полчаса надрывался, требуя свежего полотенца, потом весь дом был перерыт в поисках халата для меня. В том, который нашли, я был окрещён маленьким Муком.

   Я почти не обращал внимания на окружающее веселье, преданный всё тем же вопросам.

***

   К вечеру решение созрело. Я проник в альков его сиятельства. В кои-то веки он заполнял лист письменами. Отсалютовал мне пером.

   - О, вы кстати. Поищите где-нибудь свечку: это совсем прогорела.

   Проглотив обиду, я вышел, еле докричался до прислуги, успевшей поднабраться.

   В кабинете милорда давно уже господствовала тьма, но он, казалось, даже рад был этому:

   - А я было задумался, о чём ещё написать, - прозвучал из мрака его голос.

   Кое-какие огарки мы для него нашли. Я отослал слуг, а сам остался послушать последний монолог Макбета. Дослушав, взял серьёзный тон:

   - Милостивый государь, мы уже давно вместе, но я так и не имел возможности исполнить при вас своих прямых обязанностей.

   - Вы до сих пор не начали дневник?

   - Дневник я веду исправно, но как врач остаюсь не у дел.

   - Врач, исцели самого себя, - ответил этот умник на латыни.

   - Я знал, что рано или поздно вы поставите мне на вид мою вывихнутую ногу, - хранил хладнокровие я, - Если вам хочется ещё поостроумничать, вы можете приоткрыть мои рукописи и, вот эдак сморщившись, изречь, что - да, мне уж лучше заняться медициной! Видите, я достаточно изучил вашу душу. Но вот ваше тело остаётся для меня тайной.

   - Так вы за этим шли?

   Он явно обескуражен и тянет время, не находя достойного ответа!

   - Именно. Потрудитесь раздеться - я вас осмотрю.

   В темноте прищур этих глубоких глаз особенно страшен, но я не боюсь.

   - Завтра.

   - Нет, сейчас.

   - Это приказ?

   - Да. Я врач, а вы - пациент и должны меня слушаться!

   Я решительно гений!

Глава вторая

ВСЕМОГУЩИЙ

   Глендаур

Я духов вызывать из тьмы умею.

   Хотспер

И я, как, впрочем, всякий человек.

Всё дело в том, появятся ли духи.

Шекспир же

***

   Что правда, то правда - в потёмках и таком небывалом потрясении я ничего не мог рассмотреть, а утром моему вниманию предстало два документа. Первый - сам мой подопечный озолотитель, уплетённый арабской вязью от горла до пят. Второй - его собственный текст. Буквы гнутся, как путники, идущие навстречу ветру, вправо; строка оплывает вниз. А в общем простой красивый почерк, незатейливый стиль: "Привет, дорогая" и так далее.

   - Вы прямо как открытая книга, - весело заметил я пробуждающемуся Джорджу.

   - Так почитайте, - сказал он хмуровато.

   - Право, я не знаю языка! - мне хотелось смеяться от непонятной радости, - Что значит вот эта надпись - на запястье?

   - Жизнь - живым, смерть - мёртвым, проклятье - безбожным.

   Я не удержался от хохота:

   - Тут есть ошибка! "Смерть - мертвым" - это пустая фраза. Живые могут перестать жить, безбожные могут блаженствовать, но мёртвым ведь ничего, кроме смерти и не остаётся!

   - А вот и нет. Мёртвые могут воскреснуть.

   - Разве что воле Господа Всемогущего...

   - Не знаю, по чьей, но это случается. Их по-разному называют: зомби, носфераты, вриколаки, вампиры...

   - Чем же они плохи?

   - Они... меняются... там... Они уже не могут смотреть на мир прежними глазами... И...

   - Если они не причиняют вреда нормальным, пусть себе живут.

   - У вас... доброе сердце... Немногие столь снисходительны...

   - Почему вы так серьёзны и говорите так, словно верите в эти сказки!?

   Он сделал досадливую гримасу, потом заставил себя улыбнуться:

   - Вам неплохо удаётся пародировать мою леди Анну, а я как ей, так и вам скажу: всё это сущая правда. В старину люди точно знали, что среди них рождаются и живут подобные им, но не равные, отличные тем, что смерть берёт их - и отпускает. После её посещения их время останавливается - они не стареют и могут жить тысячелетья. Вспомните, ещё в гомеровской поэме один герой - вроде бы убитый - остаётся нетленным. Из страха перед ноосферами или из зависти к ним люди изобрели особые, наверняка истребительные способы погребения и казни: сожжение и обезглавливание. Только так...

   - Только так и можно убить этих существ?

   - ... Да.

   - Кажется, это страшная тайна, - снова засмеялся я, - Обещаю никому её не разглашать!

   Бедный мой гений. Он, как все мы, боится смерти и тешит себя изощрёнными выдумками.

***

   Представляете, мы стали говорить друг другу "ты" - по-итальянски и французски!