Материалы к альтернативной биографии

   Проснувшись в тишине, я чуть не умер от ужаса. Мне показалось, что вся вселенная опустела. Я и не думал, что мой голос может превратиться в такой животный визг. Я вскочил, забегал по комнате, потом ринулся к выходу на балкон, перевесился в через парапет и полетел бы вниз, если бы меня не схватили сзади за воротник и не оттянули назад. Спрятавшись за пазуху к моему спасителю, я позволил увлечь себя в спальню.

   - Бедная моя обезьянка! На час нельзя оставить без присмотра! - ворковал тот, пока я бессвязно рыдал и кусал его одежду.

   - Как вы попали в мою комнату? - удивился я, едва придя в себя и вспомнив, как баррикадировался.

   - Я стоял на соседнем балконе.

   - Разве он близко?

   - Как оказалось. Прилягте-ка снова. Я пришлю к вам кого-нибудь с едой: вам немедленно надо поесть.

   - А вы завтракали?

   - Я? Да...... Давно...

   Принимая тарелку горячей каши с изюмом, я спросил принесшего её мне слугу быстрым шёпотом:

   - А он когда-нибудь ест?

   - А как же?

   - Вы лично видели его, что-то едящим?

   - Нет. Он не любит, чтоб смотрели.

   - Это не кажется вам странным?

   - Да что за лорд без странностей! В том ихнее правило и есть, чтоб всё наперекосяк...

***

   Вечером мы (наконец-то вдвоём) пошли на ужин к британцам, с которыми Джордж встретился утром по дороге к новому дому. Знаменитые люди. Один - поэт Шелли, Перси Биши. С ним его гражданская жена Мэри Годвин и её сводная сестра Клара Клермонт (прямо тавтология какая-то). Шелли имеет вид невзрачный. Он щупл, длиннонос, бледен; на его голове мелко вьются редкие волосёнки; голос у него неприятный, как у сойки. Мэри изображает из себя таинственную пэри, но вообще её лицо непропорционально: лоб с залысиной, подбородок запал, глаза навыкате. Клара - дородная позитивная девица. Вся эта троица не верит в Бога и ратует за всяческие свободы, особенно любви и совести.

   Теперь, снисходительный читатель, вам предстоит удостовериться, что лорд Байрон способен закрутить роман со всем, что движется.

   Его отношения с Кларой были довольно последовательны. Она ещё в Англии навестила его и попыталась утешить в горести развода. Она развлекала его феминистскими идеями, как Шахерезада, и в благодарность получила возможность уйти с Пикадилли живой. Тут, в Швейцарии, она пришла к естественному для любящей женщины итогу - беременности. Джордж воспринял это почти как джентльмен, хотя убеждён, что ничего, кроме плевка в лицо, от своих детей ждать не может, да и сам бы с удовольствием засветил своему родителю в ухо. Тема семьи могла иметь сколь угодное развитие, но это скучно.

   Перси нас интриговал запутанными афоризмами и нестандартными ритмами. На словах он был очень смел, самомнение его переходило все границы. Его светлость терпеливо потешался над похвальбой юного романтика, меня же она через пять дней достала. Грешно ненавидеть полумёртвого забитого невралгика, но я объявил настоящую войну мистеру Шелли и вёл её вполне успешно.

   Самой извращённой была связь Джорджа с Мэри. Днём он лишь снисходительно косился на то, как она нежной лианкой льнула к Перси; она и вовсе не решалась поднять глаза на милорда. Но в ожидании полуночи наша вилла озарялась огнями, хозяин выходил на балкон с длинным охотничьим ружьём и зорко караулил тропинку, по которой двигалась неясная тень - бесстрашная и беззаконная подружка корсара с кинжалом под тёмно-пёстрой шалью. Возникни кто-нибудь ещё на этой дорожке - он будет убит наповал. Как только истая романтичка переступает порог, все светильники гаснут. Полутороногий кавалер приветствует её безмолвным поклоном. Она отвечает тем же. Затем сумрачная чета удаляется в кабинет, где творится тайное. Она списывает с него черноволосого светлоокого монстра, скроенного нечестивым доктором, он с неё - фею с радугами в косах, возлюбленную депрессивного чернокнижника. Они не касаются друг друга, только с упоением беседуют. Слуги называют Мэри "леди" и угождают ей всячески.

   Я же прозябаю в положении пятого лишнего. Клара ко мне чуть благосклонна. Перси невыносим. Мэри - что с неё взять? Она - муза. Правда, челядь, едва ли не строит матримональные планы, весело поговаривая: "Эх, пропал наш! / Я как увидал её - сразу понял: вот она погибель милорду! / Отобьёт он её, как пить дать!".

   Ерунда! Он больше никогда не женится! Это я вам обещаю!

***

   Я развернул мои ревнивые манёвры быстро и широко. Почерк Байрона я знал уже лучше, чем собственный, и во избежание путаницы всё писал только одной рукой - его рукой.

   Что должно оттолкнуть Шелли от моего друга? О, это ясно, как белый день!

   Хватаю бумагу и пишу:

   "Ваше привосходительство господин тайный советник всего разумного мира Джон-Вулфхэнк Хотт! Луччая струна британской лиры преведствует Ваз! Мы проживаем ныне на вилле Дайодед, что в Швицерии близ Джиневры. Естьли Вы слишком занеты, чтоб навестить Нас, пришлите что-нибудь с чем-нибудь в знак Вашево глубокого пачтения, например, книшку с афтографом или пищее перо для утоления фетишистских наклонностей вАшего неприменённого друга -

   лорда Байрона!"