Материнская власть. Психологические последствия в жизни взрослых людей. Как начать жить своей жизнью

Мама Алены из последней истории была слишком занята, чтобы дать дочери достаточно ласки и внимания. Но все же она не пренебрегала дочерью, позволяя быть рядом с собой, когда могла. А в этой части книги мы поговорим о случаях, когда отношения между мамой и ребенком вообще лишены какого бы то ни было тепла. Если родителям из предыдущих двух частей, несмотря на их несовершенство, мы чаще всего сочувствуем, то одни истории этой части могут вызвать у читателя чувство страха и бессилия, а другие — глубокую грусть. Подобные истории встречаются в жизни, к сожалению, чаще, чем хотелось бы. Возможно, некоторые из них — о вас. Если в вашей родительской семье присутствовали насилие, равнодушие, злоупотребления, знайте: во-первых, вы не одиноки, во-вторых, со многими травмами можно работать и не давать им определять всю последующую жизнь.

«Иди учи уроки»

Эту историю рассказала моя клиентка Таня.

На одной из сессий Таня поделилась со мной горем: ушла в мир иной любимая бабушка, с которой у Тани с детства были особенные отношения. Она приезжала к Тане дважды в год на месяц, и еще один месяц летом Таня гостила у бабушки в маленьком городке. В Москве они ходили по театрам (бабушка была большим любителем оперного пения и романсов). Летом они вместе пололи огород, ходили в магазины и по грибы, по вечерам читали и пели песни. Когда Таня выросла, она с удивлением обнаружила, что другие родственники (двоюродные сестры, ее собственная мать, а также мамин брат, ее дядя) не разделяют ее чувств к старшей родственнице. Почему-то звонила бабушке и интересовалась ее здоровьем одна только Таня. Девушка не слишком вдумывалась в происходящее до тех пор, пока у бабушки не обнаружились серьезные проблемы со здоровьем. Родственники охотно скинулись деньгами на лечение, но заниматься подбором врача и клиники, ездить к бабушке или принимать ее у себя никто не хотел. Кроме Тани.

Таня задумалась о том, почему родственники не хотят общаться с бабушкой. Она задала этот вопрос двоюродной сестре, с которой была в хороших отношениях.

— Баба Валя? — удивилась двоюродная сестра. — Ну, она же такая железная всю жизнь, с ней никаких теплых отношений ни у кого нет. Она отталкивает всех, сочувствия не принимает, общих интересов ноль, поговорить не о чем. Неудивительно, что никто не хочет с ней возиться. Еще скажет что-нибудь жесткое. Неприятный она человек. И, говорят, была очень строгой училкой.

— Мама — человек советский, — сказал дядя (сам — большой добряк). — Я в детстве все пытался к ней приласкаться, а она только «отойди, занята». И еще типичная для нее фразочка: «Иди учи уроки». Что-нибудь спросишь, придешь поговорить, да и просто сядешь рядом… «Иди учи уроки». Мол, нечего без дела околачиваться. Телячьих нежностей тоже не любила. Меня еще хоть иногда под настроение по голове гладила, а маму твою вообще в хвост и в гриву гоняла. Что поделаешь — учительница.

— Ох, Таня, — сказала мама и вздохнула. А потом еще раз вздохнула. — Если бы ты знала, как я тебе завидую!.. Ни словечка теплого за всю жизнь мама мне не сказала. Только поучения и наставления. И режим. Утром встанешь, холодрыга. Растапливать печку — мне. Гладить воротничок и галстук каждый день, обязательно. Она еще и в той же школе работала, где я училась, у нас всего две тогда было в поселке. Так я вечно у нее на глазах, никаких поблажек — наоборот, еще и спрос больше. Все время на виду, всегда должна быть безупречной. Мама входит, я вздрагиваю и выпрямляюсь… Она для меня была вроде государственной институции. У меня не мама была, Тань, а начальник и следователь в одном лице!

Вот что рассказала мне клиентка. Я уже знала от нее, что ее собственная мама, та, которая столько натерпелась от бабы Вали в детстве, тоже много учила и жучила Таню, отчасти повторяя поведение своей матери. Правда, в отличие от бабы Вали, Танину маму иногда отпускало, и тогда она могла приласкать дочь… но вдруг спохватывалась и снова становилась строгой наставницей. Таня должна была показывать ей дневник и выслушивать нотации за каждую четверку; перемывать весь пол, если в одном углу была обнаружена пыль; приходить ровно в восемь вечера — ни минутой позже. Как ни странно, именно бабушка, железная баба Валя, дала Тане больше тепла и любви.

— Она была для меня отдушиной, — сказала Таня.

— А вы — для нее, — добавила я.

Неизвестно, по какой причине баба Валя, заставшая войну подростком, так заморозилась, что не могла проявлять чувств к близким. Важно, что с Таней, младшей внучкой, она наконец отыскала в себе тепло, нежность, ласку, которых никто не видел от нее раньше. Никто не знал такую Валентину Ивановну, такого человека, а Таня знала.

Что произошло?