Материнское молоко

В  предвкушении молока скребущее ощущение внутри меня утихает. Моя голая плоть  блестит под гигантской луной, низко висящей в ночном небе над молочно-зеленой  травой, чьи ласковые стебли скользят подо мной, словно подталкивая меня в  направлении кухни. Перелезая через маленькую ступень перед дверью, я морщусь,  когда грубый камень впивается в мой бледный живот.

На  кухне у матери зажжены четыре лампы с розовым маслом, и мне кажется, будто я  все еще нахожусь на полу нашего дома. В основном здесь все такое же, только  между настенными шкафами и рабочей поверхностью - окошко для раздачи. Вид маленьких  закругленных вмятин на чисто подметенной плитке, оставленных отцовскими ногами,  заставляет меня встать. Семейная песнь смолкает. По другую сторону окошка для раздачи  раздается чмоканье губ.

Из  пересохшего рта вырывается сипение, и я вижу, как мои руки тянутся к окошку.  Толстые пальцы двигаются сами по себе, пытаясь нащупать отверстие, в которое  можно просунуть большой палец. Дверцы окошка бесшумно скользят по полозьям, и в  образовавшееся отверстие падает свет с кухни. Я гляжу в шевелящуюся тьму, мои  глаза следуют за воронкой розового света, падающего, словно луч в церковное  окно.

Я  вижу, как по полу движутся бледные фигуры. Влажные и переплетенные, члены семьи  извиваются перед матерью, которая, сидя на корточках, раскачивается взад-вперед.  Кто-то с влажным лицом прерывает трапезу и что-то скулит кормилице. Затем  следующий размыкает губы, показывая маленькие квадратные зубки, после чего  отворачивается от меня. Все они мяукают, затем откатываются в сторону, и  розовый свет падает на мать.

Крошечные  пальчики сжимают подол цветочного платья, удерживая его под подбородком. Ее  глаза полны возбуждения. Я вижу раздутый живот с плодородными грудями среди  белых волос. Прозрачные слезы сладкого молока, такого густого и манящего,  падают на членов семьи и что-то растопляют внутри меня.

Широко  улыбаясь, мать приглашает меня присоединиться.