Матильда. Тайна Дома Романовых

Аликс выставила причиной невозможность перехода в православие. Но это же глупо, в двенадцать лет она могла не понимать, что это такое, но в двадцать знала, что переходить придется. Императрица Мария Федоровна права – Аликс столь лет добивалась, морочила голову Ники, а теперь оскорбительно отказывает.

– Она не понимает, что сильней обидеть императрицу невозможно. Никогда Аликс не завоюет любовь свекрови, – вздохнула старшая сестра строптивой принцессы. А она-то знала, какое влияние на Ники имеет мать.

Сына Мария Федоровна на прощание успокоила:

– Она не посмеет тебе отказать. Ты знаешь, я всегда была против, но если ты так выбрал… Она не посмеет.

Ники сделал Аликс предложение. Она еще какое-то время покочевряжилась, но согласилась. Мария Федоровна была права – отказать не посмела.

Придворные, ездившие вместе с наследником, рассказывали неприятные вещи, но не о сватовстве, а о самих Гессенских. Екатерина Адамовна Радзивилл пересказывала кузине:

– Ах, Мари, они нищие!

– Ну, не совсем, – снисходительно улыбалась Мария Эдуардовна. Клейнмихель могла это себе позволить, она встречалась с Алисой Гессенской при дворе королевы Виктории. Княгиня Радзивилл об этом помнила, но осталась при своем мнении:

– Возможно, бабушка как-то помогает внучкам, когда те в Лондоне, но в самом Кобурге!.. Говорят, что им недоставало денег даже на платья для Алисы, а ведь она пока Первая дама двора великого герцога. Боже, какую бедную родственницу привезет цесаревич!

Не только княгиня-сплетница, но и весь светский Петербург был почти уверен, что принцессе нужно дать денег, чтобы справила платья для приезда в Россию.

Вообще-то это было правдой, Гессенское герцогство небогато, и скромные средства на наряды сестры жениха нашли с трудом. И в самом Кобурге жили скромно, очень скромно.

– Боже мой! – всплескивала руками княгиня Радзивилл. – Граф Ламздорф говорил, что министр иностранных дел вовсе не очарован таким выбором цесаревича, едва только увидел принцессу в ее нынешнем состоянии, так и понял, что император тоже не будет рад.

– Это почему, неужели Николай Карлович не видел принцессу во время ее предыдущих визитов?

Екатерина Адамовна зашептала, словно их могли подслушать:

– Да ведь теперь она больна!

Дамы принимались вполголоса пересказывать друг дружке подробности нездоровья будущей супруги наследника: с детства подвержена странным припадкам сонливости; у Алисы Гессенской люмбаго – больна поясница и ноги, что не позволяет подолгу ходить и стоять и вынуждает немало времени проводить в инвалидном кресле; принцесса не переносит запаха цветов и прикосновения к металлам; у нее слабое сердце и частые головные боли!.. И это не считая угрозы гемофилии.

Это было правдой – у Алисы Гессенской оказалось очень слабое здоровье, но откуда такие подробности известны в салоне на Исаакиевской площади? Вероятно, продажны не только российские горничные, но и гессенские слуги.

Дамы пришли к выводу, что наследник сделал вовсе негодный выбор – бедная больная принцесса, вечно насупленная, строгая и нелюдимая.

– Что нас ждет?

– Да, дорогая, молю бога только, чтобы государь выздоровел и прожил подольше, не то с такой будущей императрицей-немкой со скуки помрем еще до старости.

Следующие недели княгиня Радзивилл с утра до ночи в своем кабинете строчила очередной свой пасквильный роман, на которые была большой мастерицей. И никакие собственные перипетии в виде подавшего на развод мужа и его намерение забрать себе детей не помешали ее литературному творчеству. При чем здесь какой-то муж и дети, если в императорской семье творится такое?!

Не очень-то ждали Алису Гессенскую в Петербурге. Ей предстояла трудная задача – завоевать любовь предубежденного против нее общества.

А мольбы этого общества о продлении жизни императора Александра III до Господа не дошли (видно, слишком грешны просители) – уже к осени врачи предсказали ему не больше двух месяцев жизни…

У государя отказывали почки, и Мария Федоровна увезла его в Крым в надежде на облегчение мук. В Ливадии и прошли последние дни императора Александра III.

Глава VII

Наследник с Сандро отправились в Алушту – встречать спешно вызванную в Ливадию Аликс Гессенскую. Она торопилась, счет шел на дни, если не часы…

Сандро, с которым цесаревич дружил с детства и который лучше других знал сердечные тайны Ники, искоса поглядывал на друга. Как ужасно, когда у тебя самого счастье, но у дорогих людей горе, и исправить ничего нельзя. Сандро переживал это горе, как свое собственное, а оно и было таковым.

Все понимали, что умирает, знал и он сам. К смерти готовился спокойно, утешая обожаемую Минни:

– Я встречусь с Никсом, думаю, он появится, чтобы заступиться за меня, брат всегда заступался при жизни. А ты не торопись, ты должна помочь детям, Ники слишком слаб и плохо готов к новой роли. Джорджи болен, Миша молод и может натворить глупостей из-за горячности нрава. Оле и вовсе нужна твоя помощь. Слава богу, у Ксении все хорошо.

Наставлял: