Матка

Обучая старателей обработке шкур и вообще изменению свойств разных материалов, Беля демонстрировала химические опыты, комментируя их с помощью расплывчатых поэтических метафор, которые "объясняли характер" каждого реагента. Беля заставляла старателей "инструктировать" вещества, зачастую механически повторяя непонятные фразы, и, что бы там ни было, добивалась поразительных результатов: начинающие химики синтезировали прочную, как сталь, древесину необыкновенно благородного оттенка темного вина, инструменты, способные резать металл и камень, и несколько типов небьющегося стекла — гибкое, как кожа, из которого получалась удобная прочная обувь, пористое теплоизолирующее, зеркальное цветное, пропускавшее только избранные лучи солнечного спектра. Под конец Беля продемонстрировала несколько, с ее слов, неизвестных ушедшей науке летучих соединений, добавив, что "они частично разумны", и сообщила напоследок, что "интереснее всего работать с магмой подземных лавовых озер или во время извержения вулкана", но "это опасно для неопытных исследователей", потому что "можно повредиться умом". Кто-то из старателей стыдливо поинтересовался, правдивы ли в таком случае средневековые легенды о "философском камне" превращения свинца в золото. Беля беспечно махнула рукой и сказала, что научит их получать не только серебро, золото и платину, но и металл, который на земле не добывается — "похожий на золото, но с темно-розовым отливом; он полезнее, прочнее и к тому же самомоющийся".

Объясняя конструкцию системы резервуаров и стоков, Беля то и дело отвлекалась на астрономию, а для наглядности создала в центре базы трехмерную голографическую карту геомагнитных свойств планеты, призвав в случае затруднений сверяться с моделью. Карта действительно стала местной достопримечательностью; старатели, не задумываясь над красотами электромагнетизма, часами пытались понять, каким образом объемный интерактивный мираж воспроизводится за счет четырех висящих в воздухе маленьких вогнутых каменных экранов.

— Я слышал, один художник делал что-то такое, — неуверенно высказался однажды один из старателей. — Лет двадцать назад. Только я не помню его фамилию.

— Тасманов, — отозвалась какая-то из зрительниц и пояснила, перехватив удивленные взгляды: — У меня дочь училась на искусствоведа…

В качестве "времянок" старатели под руководством Бели свернули из шкур шатры наподобие индейских вигвамов. На склонах гор Беля велела обустроить сельскохозяйственные террасы, и в обработанную старателями почву посадили выведенные Белей семена, которые необычайно быстро проросли и превратились в россыпь экзотических плодов наподобие готовой сладкой картошки.

— Там много чего намешано, — рассеянно поясняла Беля, — это на самом деле молочный продукт… Вот я еще выведу чернику размером с тыкву! И летнюю белую рябину — в декоративных целях… Представляете, выходишь на улицу — и деревья как будто жемчугом обсыпаны…

Недоверие старателей к причудливым "дарам природы" Беля объясняла невежеством и предвзятостью:

— Бредовые у вас понятия о "природе" как о чем-то заданном раз и навсегда. Все в мире — открытый проект, все требует вмешательства и дальнейшего развития! Может, вы еще скажете, что сами совершенны в том виде, в каком родились?.. — Беля насмешливо качала головой. — Другое дело, что обновление должно обогащать, а не разрушать основу. Вы привыкли к определенным формам материи и не замечаете целого. Мои, как вам кажется, "выдумки" — это всего лишь новая конфигурация первичных элементов.

В самом деле, осваивая навязанные Белей нетипичные принципы примитивного жизнеобеспечения, старатели невольно задумывались о своей былой привычке жить в мире готовых вещей, совершенно не понимая их происхождения, внутренней сущности, перспектив развития, воспринимая все и всех с точки зрения личного сиюминутного пользования. Чувствовалось также, что изобретательность, проницательность и мастерство Бели в различных вопросах являлись следствием ее непостижимого для старателей парадоксального и цельного мировоззрения, проявлявшегося порой в оброненных мимоходом фразах, бесконечную чуждость которых осознанию обычного человека Беля даже не замечала.

— Звезды — это стены, — безмятежно рассуждала она.

— То есть как это?..

— Свет звезд — это стены, — удивленно повторяла Беля, — которые окружают душу человека. Чем дерзновеннее душа, тем выше стены. Тем дальше свет.

— Чем менее разумным кажется существо, тем большему можно у него научиться, — всерьез инструктировала она в другой раз.

И все же, несмотря на множество самых противоречивых сведений и впечатлений, полученных от Бели, наибольший интерес вызывали проблемы вооружения и защиты против габбро.

В первую же ночь Беля в порядке одолжения обеспечила безопасность старателей, сопроводив свои действия категоричной тирадой: