Матка

— Я сразу сообразил: человек непростой. И не такой невменяемый, каким хочет казаться. Столько одному продержаться. Предлагаю поехать с нами, а он отказывается. Ну, мы перечисляем: как ты жить будешь, надолго тут запасов не хватит, и даже если ты через лес перейдешь, уцелевших городов поблизости не осталось. Говорим, уже без особой надежды, и тут он вдруг изменился в лице и согласился!

— А я вспомнил, что у меня, верно, как раз в тот день курево кончилось… там несколько блоков сигарет в доме было, и как раз последняя утром ушла…

— Комендаров, благородство твоих мотивов как всегда вне конкуренции…

— Итак, расклад по зеркалам: Лейк — Разумов — Вальтер — Пастор. Наши люди — просто монстры. С первого раза — так высоко. Выход обоих старателей в финал конкурса наряду с мастерами уровня Лейка и Вальтера говорит только о том, что мы рулим.

— Разум зазнался. Отражает он действительно очень круто, но надо отражать еще лучше, а не пальцы гнуть… Считаю, что второе место должно послужить ему уроком…

— Разум — человек настроения. Для профессионального рефлектора это не очень хорошее качество. Работа против Лейка была недостаточно четкой. И не то чтобы Лейк сильно освещением пилил — просто Разум со своей стороны засвечивал что называется "в молоко". Лично я не думаю, что он проиграл, потому что расслабился или зазнался.

— Вы бы видели, что творилось на канале ДРВ! Даже отдельную тему обсуждают, "почему старатели так неграмотно отражают и побеждают"!

— Господа, неужели никто из вас не заметил очевидного? Разум не вел свою линию. Он не отражал так, как умеет, как любит. Казалось, он просто боится выигрывать.

— Ну ты парень даешь. Я бы посмотрел, как бы ты с Лейком свою линию продемонстрировал. Только появляться успевал бы. Впрочем, как и я. То, что Разум не отражал как умеет, не его упущение, а заслуга Лейка.

— Я собственно не могу понять, почему Лейка считают чуть ли не богом или тираном. Свергнуть и все. Я не слышал, чтобы он кричал, что он бог и всех порвет. А от наших только это и слышно.

— И постоянно нам что-то мешает, то 12-гранный хрусталик, то 1000 мер антивещества вместо 1200, то интенсивность плохая. Никому не мешает, только нам. Почему никто не считает, сколько сновидцев или техномагов претендовало? У Лейка тоже интенсивность дай боже была, начиная с 1/8.

— Я, формально, патологоанатом…

— Вскрытие показало, что больной умер от вскрытия…

— Вроде того… Когда все началось, я увидел на трупах эту сеть, и даже не все выводы озвучил, чтобы не сесть в психушку по типу Комендарова. Никакой склонности к самобичеванию или отшельничеству не испытывал, только сразу понял, что мы столкнулись с новой формой жизни, и нужна информация, информация и еще раз информация. Трупы продолжали прибывать, скоро их стало некуда складывать. Сколько я ругался с ментами, указывая, что мне жизненно необходимо раздобыть хотя бы одну из этих особей для исследования. Но все были заняты подавлением беспорядков, в городе началась паника. Сколько я позже спорил с экспертами из ФСБ, не желавшими признавать существование организма, о котором свидетельствовали результаты экспертизы. А что им оставалось делать, прослыть кликушами и расписаться в своей беспомощности? Силы тратились на то, чтобы скрыть суть происходящего, события опережали все планы, все меры. Силовики искали в горах гнездо этих тварей, но так и не нашли. Это было там, где говорит Беля, — возле Божиярска, в заповеднике "Ключи"…

— А правда, что Лиля рисовала портрет Бели?

— Правда, но если не знать, что это портрет, ни за что не догадаешься.

— Не похоже?

— Да там вообще нет никакого изображения!

— Андрей, какой же ты балбес! Ты прямо как Лешка Соколов, который, когда картину увидел, брякнул: "Да ведь это просто синяя доска". Беля ему на это сказала: "Сам ты доска! Здесь 1375 оттенков".

— То есть Беле понравилось?

— Это хорошая картина, просто не всякий способен ее понять. Я видела, она действительно синяя. Смотришь — как будто окно в небо. Но там в одном месте как бы дымка — словно облачко или след от дыхания на стекле, и невозможно понять, кажется оно или нет…

— Лилия сказала, что хотела изобразить "невидимую стену". И, между прочим, в общине, где хранится портрет, рассказывают по этому поводу, что когда у них случился пожар, сгорела часть помещений перед картиной, а дальше огонь не прошел.

— Хм. В таком случае готов согласиться, что портрет удачный!

— Первый раз слышу, чтобы художественную ценность произведения оценивали с точки зрения уровня пожарной безопасности!

— Дочь поставила в хате аквариум размером с отдельную хату. В нем можно упражняться по части дайвинга, но людей там не ждут: в глубине обитает монстр под названием морской змей. Это сфинкс, навевающий аналогии с легендой про безобразное чудовище, под языком которого спрятана драгоценная жемчужина из пятицветного огня. Действительно, когда он открывает рот, вся комната сияет, как будто начался пожар. Да и характер приятный, покладистый. Но с закрытой пастью страшен, как моя жизнь!

— Йа, йа! Ктулху фхтагн! Морские змеи дохнут от перекорма. Аккуратней.