Матон

— Мне было десять, когда я познакомился с Аллой. Это был ее дом, ее и мужа. Алла работала в городском суде, завидная должность. Ее муж был безмозглой тварью, который выезжал за счет нее в бизнесе. С каждым годом он все больше борзел, замашки как у короля, нажирался в стельку, крушил мебель, пока я и мать прятались в комнате, подпирая дверь шкафом. Потом дело дошло и до рук, у него ехала крыша от нескольких рюмок спиртного. И вот однажды, он стал колотить Аллу, в ход шло все, даже ножи, все происходило в кухне. Мы как водится заперлись в комнате, Алла кричала так сильно, мать не выдержала, выбежала из комнаты, запретив мне выходить. Потом я услышал и ее крик. Когда я вошел в кухню, она лежала на полу в луже крови, из ее груди торчал нож. В этот момент эта тварь уже склонилась над Аллой. — Я почувствовала, как меня стало мутить, слишком плотный ужин просился на волю. Я наполнила стакан водой и за раз осушила его. Матон не обращая внимания на мою реакцию продолжал свой рассказ. — Я достал нож из груди своей матери, подошел к нему и в момент, когда он оглянулся перерезал ему глотку. — Он сделал пару глотков из бокала и через секунду на меня смотрели его прежние глаза без доли грусти. — Нападение в доме судьи… все настолько быстро замяли и почистили, что можно было представить, будто ничего и не произошло. Тогда я понял, что главное в жизни — это сила, власть и деньги. И эти три вещи стали моей главной целью. Вернее четыре, нужно уничтожать мразей, которые способы сломать твою жизнь до того, как им предоставится возможность, это сделать. После пятнадцати я стал быстро расти, хотя все еще оставался жирдяем. Но главное установки в голове. Я отомстил каждому, кто поднимал на меня руку. В выпускном классе я уже держал район и сверстников в своих руках. Каждая собака знала мое имя. И я уже знал, как будет выглядеть моя жизнь.

— Тебя отдали в детдом после смерти мамы?

— Алла усыновила меня, у нее никогда не было своих детей, глядя на эту милую пожилую женщину уже и не скажешь, что она когда-то была карьеристкой.

— Господи, все это ужасно и очень грустно. Спасибо, что рассказал мне, это важно для меня, — беру его за руку. — Та квартира, куда ты привел меня в ту ночь, после Лимпопо?

— Алла подарила. Сама она продолжала жить за городом.

— Ее не пугал призрак бывшего мужа?

— Она не из пугливых. Всю жизнь проработала с уголовными делами.

— Поэтому она так просто уживается с тобой и всей этой охраной?

— Да, она уже давно на пенсии, теперь ей больше нравится возится в кухне.

— Что было потом?

— После школы я поступил в институт, на юриста по уголовным делам. — Я прыскаю. Матон тоже улыбнулся, это действительно смешно, учитывая его жизнь.

— Не сложно догадаться, кто тебя направил.

— Потом армия.

— Где ты служил?

— На Кавказе.

— А потом?

— Потом я влюбился, но потерял ее…

Это невозможно мило, он смотрит на меня своими черными как уголь глазами. Я не выдерживаю, подхожу к нему и сажусь на колени, целую его горячие губы и обнимаю за шею, что есть силы.

— А как ты так изменился? — поглаживаю накаченные плечи.

— Жир рассосался сам собой. Работа у меня немного нервная… Ну и в общем сейчас я тот, кто я есть.

Покончив с ужином, мы направляемся к кинотеатру. Билеты на задний ряд, там диваны. Сидим в самом углу, руки Матона горят, наконец-то он добирается до моих бретелей. Легкое касание, одна из них падает, обнажая мою грудь. У меня вырывается стон, когда он накрывает ее горячей ладонью, слегка массирует.

— Носи платья, со штанами много возни, — притягивает к себе за пояс и расправляется с ширинкой.

— Ты с ума сошел?

Он смотрит на экран, ловко проникая в мои трусики.

— Раздвинь ноги.

— Господи…

— Не нужно было надевать эту майку. Делай как говорят.

Вздох, еще один, когда он проникает глубже, играется с моей капелькой. Хорошо хоть зал полупустой. Наслаждается моим видом, а мне и стыдно, и блаженно. Сжимаю подлокотники, кусая губы. Чувствую, как нарастает желание между ног, Матон вдруг останавливается, но через секунду снова продолжает свою пытку, пока я не глушу свои стоны у него на плече. Удовлетворенно отворачивается и смотрит кино, местами даже смеется как обычный человек, будто ничего и не было.

Идем на парковку, Миша сжимает мою руку крепче, когда мы приближаемся к машине. Облокотившись на нее, стоит Феликс. Что он тут делает?

— Матон.

— Фил.

Короткое рукопожатие.

— Подкинешь?

Миша жестом предлагает сесть в машину.

— Эмма, — Феликс кивает мне. — Ты без оружия надеюсь? — улыбается во весь рот.

— Сегодня тебе повезло.

— Я рад это слышать. А то тебя я боюсь больше, чем вот этих парней. — Показывает на соседнюю Бэху, полную охраны.

Садится на заднее сиденье, мы спереди.