Матрёшка

Через пару дней, когда она начинает чувствовать себя слегка получше, Коннор приходит в больницу с адвокатом. Коннор молчит. Вступает адвокат.

– Миссис Филсби, – откашливается он, – мы начинаем вести переговоры о разводе, хочу представить предварительный договор раздела имущества и опеки над детьми. Все в соответствии с вашим брачным договором. Так же настаиваем на предоставлении вам адвоката, естественно, вы можете выбрать своего представителя, но, в любом случае, он вам понадобится.

Для Кати это заявление как гром среди ясного неба. Такого поворота она ожидала меньше всего. Думала, он бросится заглаживать вину, она долго будет капризничать, потом простит, конечно. Какой развод? Она его выгородила перед полицией. Да он бы сел! И репутация рухнула бы так – ни в жизни не отмыться. Он ведь узнал о ребенке, и теперь предлагает развод, серьезно? Что написано в брачном договоре, она не имеет не малейшего понятия. Подписала его, не глядя. Она вообще не способна воспринимать документы, которые занимают больше, чем одну страницу. А тот был очень объемным, насколько она помнит.

– Я хочу поговорить со своим мужем наедине. – Произносит она трясущимся голосом.

– Боюсь, это невозможно в данный момент бракоразводного процесса. – Адвокат ведет себя очень отстраненно, но Кате кажется, что даже ему неудобно перед ней.

– Я не веду никакой бракоразводный процесс. – Возражает она.

– Механизм уже запущен, нам необходимо договориться о деталях. – Тарабанит он, как по написанному. – Можете быть уверены, что все ваши интересы соблюдены, но, конечно же, ваш адвокат проще разберётся во всех нюансах.

– Я не подавала на развод. Для развода должна быть причина. Коннор, не молчи, поговори со мной. Что за бред творится? – Требует Катя, с каждой секундой пугаясь все больше.

– Миссис Филсби, – адвокат снова откашливается, – мы прекрасно уведомлены о произошедшем и ценим ваш вклад в репутацию мистера Филсби. «Кто это – мы?» – Не понимает она. – Поэтому, если вы посмотрите бумаги, то сможете убедиться, что ваши финансовые интересы и вопросы содержания детей соблюдены в полном соответствии. Но я, действительно, вынужден настаивать на адвокате для вас. Очевидно, что в данный момент времени вы не можете представлять себя самостоятельно.

«И, правда, стыдно ему. – Убеждается Катя. – Что же за работа такая собачья, что можно через совесть свою переступать?»

– Я ничего не подпишу, это все бред.

– Я оставляю бумаги. Всего доброго. – Адвокат поднимается, а Коннор так и вовсе не садился, он старательно изучает потолок.

– Коннор, просто объясни, почему ты делаешь это? – Если бы Катя могла вскочить, она бы это сделала, схватила бы его за лацканы его шикарного пиджака и заставила бы посмотреть ей в глаза! – Мне и так хреново сейчас, ты решил меня добить?

– Я отвечу за своего клиента, – адвокат загораживает высокую фигуру ее мужа, словно она действительно может наброситься на него, – видимо, он считает дальнейший брак в сложившихся обстоятельств невозможным.

Еще через несколько дней Катю выписывают из клиники, она приезжает в лондонский дом, Коннора там нет, и не было с тех самых пор. В их спальню она даже не заходит. Ей передают письмо с требованием явиться на днях в офис адвоката для медиации по процессу развода. Присланный адвокат, представляющий ее интересы, преследует ее, желая подготовить к разговору. Катя отказывается с ним разговаривать.

В назначенный день Катя в сопровождении «своего» адвоката приезжает в офис юридической фирмы. Хорошо, что не офис Коннора, этого бы она не выдержала. Надела строгое платье. Синяки замазала тональным средством. Тошнить ее начинает еще в машине.

За столом, кроме нее, два адвоката и секретарь. Сидят в тишине. Быстрым шагом заходит Коннор в костюме с иголочки, не здоровается ни с кем, садится за стол напротив Кати, не глядя на неё. Катя не дает никому шанса открыть рот.

– Я хочу поговорить со своим мужем наедине. – Опять просит она.

– Мы уже с вами обсуждали, что это невозможно. – Вступает его адвокат.

– Я ничего с вами не обсуждала, мне нужно пять минут наедине. – Настаивает Катя.

– Это не представляется возможным.

Коннор смотрит в стол. Пальцы пляшут, он пытается их успокоить, но они опять срываются в пляс.

– Тогда я буду говорить при вас. – Предупреждает Катя.

– Настоятельно не рекомендую что-либо говорить, не посоветовавшись со мной! – Вскидывается ее адвокат. Катя игнорирует его.

– Коннор! Коннор! Посмотри на меня!

Он, наконец, поднимает тяжёлый взгляд. У Кати полное ощущение, что это чужой человек. Большой босс, равнодушный, отстранённый, недоступный, совсем не ее муж. Ей страшно, дико страшно. Как он смог стать таким чужим? Как будто она какая-то козявка перед ним таким великим и ужасным.

– Коннор, скажи, ты до сих пор считаешь, что я была тебе неверна? – Выговаривает она, трясясь всем телом. Других вариантов, почему он так поступает, у нее нет. Ей просто нужно переубедить его, и всё!

– Не советую ничего отвечать. – Следует незамедлительный совет от его адвоката.

– Просто скажи да или нет, прошу, хотя бы это. – Умоляет Катя.