Матрица бунта

Тут и зарыт секрет, почему “Время женщин” на самом деле меньше, чем роман, и еще менее — роман современный. Героиней повести Чижовой остается обреченная мать-одиночка — героиней предполагаемого романа должна была стать ее выжившая дочь. Масштаб и острую актуальность этой истории придала бы развернутая судьба выросшей Софьи, правдивое развитие которой немыслимо без жестокого пробуждения от бабушкиных надежд.

Это в сказке прошло сто лет — принцесса проснулась красавицей, и курица над очагом не остыла. В реальности вернуться принцессой в мир оптоволокна и неудобно, и смешно. Месткомовская ведьма пугает мать, что спрятанная от коллективного воспитания Софья вырастет “старорежимной” — в антисоветском контексте романа мы понимаем это однозначно и от души сочувствуем матери в ее борьбе с системой. Но современность придает старорежимности новый, действительно угрожающий смысл, о котором Чижова, увлеченная своей сказкой о прошлом, не сумела задуматься. Что ждет девочку, которая смотрит балет, пока вся ее семья, как вся страна, душится в очереди за мукой?

2

Выживать в реальности с навыками спящей красавицы — это знакомо многим ныне живущим поколениям, в ряду последних — мое, рожденных в восьмидесятые. Меня очень тронула сказка Чижовой о трех бабушках — но мыслями я с ее младшей героиней, талантливой художницей, обреченной на бездарную жизнь. И нас воспитывали три бабушки: толстые журналы, интеллигенция и русская классика. И нас растили — помнить. В начале двухтысячных мы бредили возрождением страны как личной миссией, на языке литературной и социальной мифологии прошлого пытаясь выразить вдохновлявший нас ясный и требовательный импульс обновления.

Перезагрузка, новый старт старой системы — такую цель преследовал и главный литературный проект первого постсоветского поколения, определивший его судьбу: Форум молодых писателей России. В литературном отношении он был нацелен на поиск узнаваемых талантов. Так были открыты, к примеру, Роман Сенчин (наша новая социальная проза о маленьком человеке), Захар Прилепин (наша новая военная проза), Герман Садулаев (наша новая национальная проза), Наталья Ключарева (наша новая антиутопия), Василина Орлова (наша новая очеркистика), автор этих строк и Сергей Беляков (наша новая традиционная критика). Это литературное поколение показало, как традиционная стилистика и жанры работают на новом социальном материале. И его стержневая идея — пресловутый “новый реализм” — не касалась эстетического обновления литературы, а означала ее вновь осознанную социальную ответственность.

Мы призваны были продемонстрировать, что время бабушек не ушло, что их сказки не только помнят — по ним живут…

В майском номере закрывшегося, но не забытого журнала “Что читать” была напечатана основательная критика творческой программы Форума. Соглашусь с авторами — Дмитрием Быковым и Ириной Лукьяновой: в нынешних условиях и впрямь продуктивнее воспитывать не маргиналов-литераторов, а успешных сценаристов и копирайтеров. Однако настоящий смысл ежегодной встречи в Липках более чем двухсот пишущих молодых людей вовсе не в литературном образовании: это проект не только творческий, но и социальный. В этом важнейшее отличие Форума от премиального проекта “Дебют”: он озабочен не рукописями, а умами. Форум в самом деле собрал поколение думающих молодых людей со всей России, возродил и скрепил ее пространство дружеским общением, человеческой теплотой. “Дебют” спасал юные дарования от безвестности, Форум — от душевного голода.

Но вот на литературной карте России появилась альтернатива обоим проектам — литературная премия “Facultet”. Возникшая в 2008 году как местный литературный конкурс журфака МГУ, премия презентовалась ее организаторами как “крупнейший молодежный литературный проект в новейшей российской истории”. В прошлом году премиальный сюжет не возобновился, проект действует как литературная социальная сеть .

“Facultet” доказал перемену в отношении общества к литературе доходчивей, чем все статьи социолога Бориса Дубина.

Эпоха маргиналов, текстов, премий и издательств для “своих”, для “избранных” ушла безвозвратно. Было интеллигентное, с печатью элитарности на черных переплетах издательство “Вагриус”, выпускавшее уважаемых современных прозаиков, — пришла машина “АСТ”, фабрикующая из тех же прозаиков горячий народный продукт с обложками поярче. Была цеховая премия “Букер”, вечно озабоченная определением романного жанра, — явилась “Большая книга”, заинтересованная не в узкопрофессиональной, а в социальной значимости произведения. Были Форум в Липках и “Дебют”, презентовавшие молодых авторов редакторам и мастерам, — и вот прозвучала премия, организаторы и участники которой обратились напрямую к своим ровесникам.

Приходят в голову любопытные сопоставления.