Матрица Макиавелли

Черняев присел на диван, положив руки на колени, и взгляд его в очередной раз упал на перстень, надетый на безымянный палец его левой руки. Подарок и одновременно знак власти, подаренный Абдул-Вали перед отъездом. Евгений Владимирович не сильно разбирался в камнях, но помнил, что у ассасинов этот камень был знаком принадлежности к их ордену. В просторечии он назывался «кошачий глаз», а по-научному – то ли сердолик, то ли еще как-то. Камень был хорошо огранен и вставлен в красиво отлитый круг белого золота. Как ни странно, по размеру он подошел идеально, хотя никаких замеров заранее сделано не было. Черняев ухмыльнулся превратностям своей судьбы, вспомнив те волнения, которые он испытывал перед этой командировкой. Какие только варианты развития ситуации тогда не обсуждали, рассчитывая пошагово возможную реакцию на ту или иную информацию. Но никому в голову и прийти не могли мысли о том, что в Москву Евгений Владимирович будет возвращаться потенциальным премьер-министром несуществующего пока государства. Так высоко в своей жизни он еще не летал. Встать на один уровень с самим Рашидом аль-Гаруном, легендарным визирем всех персидских и арабских сказок, мало кому удавалось.

– Господин Валиханов? – Перед Черняевым стоял европеец в сером костюме, на лацкане пиджака которого был прикреплен бейджик с крупной синей надписью на английском языке – «Секьюрити». Фамилию без очков было не разобрать.

– Да, слушаю вас. – Евгений Владимирович встал и оказался одного роста с незнакомцем.

– Куда вы пропали? – Незнакомец говорил по-арабски с легким европейским акцентом.

– Никуда я не пропадал. Сижу вот, жду своего рейса. А вы, простите, кто, уважаемый?

– Бонд. Джеймс Бонд. Зовите меня так.

– Неужели тот самый знаменитый агент 007? – Черняев понял, что ничего хорошего эта встреча ему не сулит.

– Можно и так. Я спрашиваю, куда вы пропали из гостиницы на две недели?

– Я был в гостях у уважаемых людей, а почему это вас так интересует, Бонд, Джеймс Бонд?

– Мне надо с вами поговорить. Это в ваших же интересах.

– Поговорите. У вас еще есть почти сорок минут до начала посадки.

– Сколько у меня времени на наши разговоры, решаю я. Вы можете вообще не улететь этим рейсом. В моих силах снять вас с рейса, так что предлагаю вам поменять тон. – Акцент в арабском произношении слов стал более заметен, и по твердому произношению звука «р» Черняев понял, что перед ним стоит англичанин.

– Почему вы, англичане, так самоуверенны? Времена полковника Лоуренса давно канули в Лету. Если в вашей власти снять меня с рейса, то в моей власти испортить вам жизнь. – Черняев с удивлением для себя отметил, что перстень начал действовать.

Англичанин был явно удивлен такой наглостью от человека, который, по его мнению, полностью находился в его власти.

– Вы не нервничайте. Объясните причину вашего интереса к моей скромной персоне. – Черняев позволил себе улыбнуться и изобразить всем своим видом полное внимание.

– Судя по тому, как вас провожали, не такая уж вы и скромная персона. И у кого вы были в гостях, я знаю. Мне надо знать причину вашего визита и результаты ваших переговоров.

– Не слишком ли много для первого знакомства? – Евгений Владимирович старался держать себя в руках, хотя наглость этого англичанина выходила за рамки приличия.

– У нас нет времени, чтобы вести великосветские разговоры. Либо вы говорите цель вашего визита, либо я снимаю вас с рейса. Мои связи в этой стране мне это позволят сделать. Скажу больше, у меня есть возможности вывести вас из этого аэропорта так, что никто и не узнает, куда вы пропали. – «Джеймс Бонд» перешел к прямым угрозам.