Матрос 30-го Черноморского экипажа Петр Кошка и другие доблестные защитники Севастополя

Еще одна такая побѣда—и у моей королевы не будетъ арміи!

,, Такъ воскликнулъ герцогъ Кембриджскій, племянникъ англійской королевы, обозрѣвая поле сраженія на рѣкѣ Альмѣ. Верхомъ на своемъ боевомъ конѣ этотъ извѣстный полководецъ съ злобою на сердцѣ окидывалъ взглядомъ необозримыя поля у р, Альмы, усѣянныя словно яркими цвѣтами, трупами англичанъ въ красныхъ мундирахъ.

Союзники побѣдили! Но во что вскочила имъ эта побѣда?

Наша пѣхота, малочисленная въ сравненіи съ союзными войсками, и далеко, уступающая имъ своимъ вооруженіемъ, шагъ за шагомъ отстаивала каждую пядь своей родной земли.

Не будемъ говорить о подробностяхъ этого дѣла, такъ какъ цѣль этой книжки совсѣмъ иная, но только упомянемъ, что альминское дѣло, стоило намъ болѣе 5,000 человѣкъ выбывшихъ изъ строя убитыми и ранеными, а союзникамъ обошлось потеря въ 4,000 человѣкъ.

Сравнительно малую потерю непріятеля можно объяснить тѣмъ, что у нихъ съ артиллеріею, бБтсгвдвое-большелѣмъйасъ, слѣдовательно, нашимъ войскамъ7Тщ®хи=-дйлось нашему солдату бороться одному противъ двоихъ), надо было бы потерять 8,000 или имъ въ двѣ съ половиною, а потери наши почти одинаковы.

Много отличились въ этой битвѣ полки:-' Тарутинскій, Бородинскій, Владимірскій и Казанскій, Минскій и Московскій, дѣйствовавшіе своимъ фронтомъ съ такимъ мужествомъ, выше какого и ожидать было невозможно. Много способствовали своимъ примѣромъ и ихъ храбрые начальники. Такъ, напримѣръ, у генерала Горчакова 2* бывшаго всегда вцереди, было убито подрядъ двѣ лошади и у самого его шинель была вся прострѣлена. Много было убито нашихъ полковниковъ, капитановъ, а также офицеровъ, дравшихся въ рядахъ со своими солдатами какъ львы. Много пострадала и наша артиллерія, у которой перебита была вся прислуга и лошади, и солдаты на себѣ вывозили орудія.

Въ самомъ началѣ этого знаменитаго сраженія, рано утромъ изъ Севастополя двигалась небольшая лошаденка, по бокамъ которой висѣли двѣ корзины, изъ которыхъ выглядывали: боченокъ, горлышки бутылокъ и еще какія-то свертки.

На этой же лошадкѣ верхомъ, ѣхалъ довольно красивый мальчикъ, въ бѣлой фуражкѣ, въ матросскомъ бушлатикѣ, надѣтомъ очевидно съ чужого плеча, такъ какъ онъ былъ широкъ для него и въ штаны изъ толстаго солдатскаго сукна,, вправленные въ высокіе голенищи сапогъ.

Вдали слыщенъ былъ грохотъ начинающагося боя и на горизонтѣ подымались клубы не то облаковъ, не то дыма.

По дорогѣ его нагоняли конныя и нѣг шія войска, спешившія на Альму, къ_; мѣсту побоища. Держась края дороги, мальчикъ будто незамѣчалъ ихъ, задумчиво устремивъ свои голубые, свѣтящіеся добротою и далеко не дѣтскимъ умомъ глаза, въ морскую даль, въ которой виднѣлся темный лѣсъ мачтъ вражескаго флота.

— Гляди ребята!—острили пѣхотинцы, глядя на ѣхавшаго матросика,—морская кавалерія въ аріергардѣ!

Мальчикъ не отвѣчалъ ничего, и только съ добродушнымъ любопытствомъ, оглядывалъ загорѣлыя лица усачей пѣхотинцевъ.

То шли мимо его герои Олтеницы и Четати, смуглые отъ южнаго солнца съ подобранными за поясъ шинелями и съ касками на головахъ.

И шли они подымая ногами цѣлыя. тучи пыли, батальонъ за батальономъ, шелестя въ воздухѣ своими прострѣленными въ прежнихъ бояхъ знаменами и жолнернымц значками. Влади впереди ихъ, покачиваясь слегка на своихъ сѣдлахъ, командиры, давно уже покинувшіе свои семейства, среди которыхъ имъ такъ было хорошо.

— Здравія желаемъ, Ваше Превосходительство!.. —слышится гдѣ-то далеко позади, и этотъ возгласъ, сопровождаемый грохотомъ барабановъ и звуками музыки, становится все ближе и ближе.

— Здорово молодцы!—послышался позади мальчика, чей-то мощный возгласъ.

Снова раздалось громкое «здравіе желаемъ». Татарская лошаденка подъ матросикомъ испугалась и шарахнувшись въ сторону, чуть не угодила въ канаву, со своимъ всадникомъ.

Мальчикъ поспѣшилъ соскочить на землю и отвести ее въ сторону. И было вовремя: мимо его пронесся вскачъ, сѣдой генералъ въ сопровожденіи многочисленной свиты.

Онъ узналъ его. То былъ главнокомандующій князь Меньшиковъ.

Вотъ, и мѣсто битвы.

Мальчикъ невольно остановился и заглядѣлся на невиданное имъ до сей поры зрѣлище.

Въ далй на огромномъ пространствѣ, переполненномъ дымомъ, грохотали орудія и трещала ружейная перестрѣлка. Казалось, что это былъ огромный котелъ, на которомъ все кипѣло.

' Лйціз мальчика поблѣднѣло, и сердце его Забилось подъ сѣрымъ матроскимъ бушлатомъ. Онъ видѣлъ среди дыма массы людей, конныхъ и пѣшихъ устремлявшихся сѣ бѣйейой отвагой другъ на друга; сосѣднія высоты тоже дымились, изрыгая изъ своихъ орудій кучи ядеръ.

— О, Боже,—прошепталъ онъ,—сколько страданій.

Вдругъ слышитъ онъ, что то съ шумомъ пронеслось надъ его головою, и угодило прямо въ стволъ какого то дерева, переломило его верхушку и затѣмъ плюхнулось въ траву.

— Бомба, братцы, бомба!—слышались голоса, и нѣсколько идущихъ людей, бросились въ стороны.

— Бомба!..—подумалъ мальчуганъ, соскочивъ съ лошади.