Матрос с «Бремена»

— Ах, милые мои детки! — При этой мысли она уронила голову на стол и еще пуще заревела. — Эти чистые ангелочки с крылышками! Им приходилось жить в атмосфере, пропитанной похотью и развратом…

— Это ты обо мне?! — заорал во все горло, не щадя голосовых связок, Моллой, угрожающе поднимаясь с места; шея его у воротника побагровела. — Я спрашиваю: ты говоришь это обо мне?

— У них, несчастных, отец и носа не казал в церковь со времен Первой мировой войны. Богоненавистник, неверующий — великий грешник!

Моллой допил свое виски и снова сел, пребывая в какой-то неуверенности.

— Ты старая женщина с острым язычком. Ты погубила всю мою жизнь. Так дай же мне прожить последние несколько лет спокойно, прошу тебя!

— Какой же ты можешь подать пример своим детям? Чему ты можешь научить их? Да ничему, кроме дурного. Испорченный человек с головы до пят! — Бесси завывала, качаясь всем телом взад и вперед. — Потешаешься над предписаниями Бога и человека, развращаешь умы молодых своими дикими, греховными мыслями!

— Ну-ка, назови хотя бы одну мою дикую мысль! — орал Моллой. — Хотя бы одну греховную, которую я внушаю своим детям! Приведи примеры!

— Ты отвращаешь наших юных, чудных, самых дорогих созданий от Бога, ты учишь их презирать Его…

— Да как ты смеешь обвинять меня в этом?! — взревел Моллой. — Ты и эту вину взваливаешь на меня? Отвечай! — Он встал — его сильно шатало.

— Наша маленькая Катрин! Ее обманули, заставили любить отца…

— «Обманули»? Предупреждаю тебя, злобная ты женщина, что не посмотрю, годовщина у нас сегодня или не годовщина…

— Дорогую Катрин, самую красивую, самую симпатичную из всех! Ребенка, на которого я могу положиться в старости. Как она могла выйти за протестанта1?! — Бесси, утратив самообладание, горько плакала, все качаясь пышным телом взад и вперед.

Моллой стоял перед ней, утратив дар речи. Его все сильнее охватывал приступ гнева, он шевелил губами, пытаясь отыскать нужные, разящие наповал слова.

— Ты что, считаешь, это я заставил ее выйти замуж за лютеранина? Говори, не таись, ты, пьяная бабка! Выходит, по-твоему, я бросил ее в объятия протестанта?

— Да, ты! — закричала Бесси. — Я не отказываюсь от своих слов! Ты всегда потешался, насмешничал над истинной верой! Ноги твоей не бывало в церкви! И обувь не снимал, когда к нам в дом приходил священник…

— Ты что это, серьезно? — тихо проговорил Моллой. — Ты отдаешь себе отчет, что говоришь?

— Катрин, бедная моя доченька! Пусть сегодня благодарит отца, — Бесси патетически вскинула голову, — что замужем за протестантом, и это — на всю жизнь!

Моллой, тряхнув бутылкой, чтобы убедиться, что она пуста, с размаху ударил ею Бесси по голове. Кровь, с остатками виски, заструилась по ее лицу. Медленно, качнувшись раз-другой, она, не произнеся ни звука, свалилась на пол.

— Так тебе и надо!

Довольный Моллой уселся на свое место, с отбитым горлышком в руках. Сразу отрезвев, он разглядывал жену: казалось, она так удобно, свернувшись калачиком, устроилась на линолеуме… Кровь медленно сочится из-под затылка, образуя темную лужицу.

Поразмыслив, Моллой встал и пошел к телефону.

— Пришлите срочно «скорую»! — И тут же положил трубку.

Вернулся на кухню, снова сел за стол и, положив голову на руки, заснул.

Когда вошел врач, Моллой тут же проснулся; с интересом смотрел, как он перевязывает голову жены. Бесси пришла в сознание; веки ее сильно опухли; она безмолвно сидела на полу.

Наблюдая за работой врача, Моллой объяснял любопытным соседям, сгрудившимся у двери:

— Нечаянно упала бутылка — прямо на голову. Такая женщина! Не повезло ей — бутылка в голову угодила…

Молодой доктор, закончив с ней возиться, привычно, внимательно вгляделся в свою пациентку, потом — в ее мужа.

— Лучше доставить ее в больницу, — бросил он водителю. — Давай уложим на носилки.

Водитель начал было разматывать носилки, но Моллой широким жестом остановил его:

— Нет, дорогой, ничего такого не требуется. Не вижу никакой необходимости увозить мою жену из дома.

— Да вы только посмотрите на нее! — возразил доктор.

— Ничего из вашей затеи не выйдет, молодой человек! — стоял на своем Моллой. — Она чувствует себя неплохо и никуда отсюда не поедет. Не к чему устраивать зрелище для соседей. — И позвал ее: — Бесси! Бесси! Ну-ка, вставай, покажи им, что можешь стоять на ногах!

Она не двигалась. Просунув руки ей под мышки, он поднял ее. Она стояла, покачиваясь, в полубессознательном состоянии.

— Вот так, моя старая леди! — произнес Моллой. — Запомните: все члены нашей семьи — люди стойкие, выносливые. Какая женщина, а? Пример для всех! Ладно, увозите ее, доктор!

Врач «скорой», недоуменно покачав головой, повел Бесси к выходу; потом, осторожно поддерживая, вниз, по трем лестничным пролетам. Моллой наблюдал за ними с верхней площадки. А когда они скрылись за тяжелой входной дверью, повернулся к соседям.