Матушка-Метелица. Рождественская сказка

Ухо тотчас отпустили. По болоту то-ли звон, то-ли тихий смех прокатился, глянь, а рядышком девица стоит, снежком поигрывает. Платье на ней зелёное, словно из мха болотного соткано, волосы длинные зеленью отливают, глаза зелёные кошачьи, а в глазах усмешка , будто задала девица вопрос каверзный, а теперь ответа ждёт. А на соседней кочке ещё одна объявилась, от первой не отличишь.

– Ну, кто тут кричал-надрывался, тётенек звал? Вот они – тётеньки, мы и есть.

Баська со Стаськой переглянулись – значит, вот они какие, кикиморы. Красавицами их конечно трудно назвать – носы чуть длинноваты, волосы чуть зеленоваты, но ведь и не уродины – ни клыков у них, ни рогов, ни бородавок.

– Ну что, так и будем на болотной кочке светские разговоры вести, или в дом пойдём?

– В дом! – осмелела Баська.

– В дом! – согласилась Стаська. – Только дорожки у вас больно скользкие, как бы на них не навернуться!

– Может, барышням в тине измазаться неохота, в воду упасть боязно?

– Ну, кому боязно, того мы на верёвке не тянем.

– Ничего нам не боязно, промокнем так промокнем, у печи отогреемся!

– О, родная речь слышится!

– Свои девки!

Первая Кикимора хлопнула в ладоши и побежала через болото сухая дощатая дорожка с витыми перильцами.

– Ну, милости прошу до нашего шалашу!

Девочки осторожно ступили на кленовые досочки – те держали крепко, ничего под ногами не скользило, не хлюпало.

Плетёная дверца сама собой растворилась. В плетёном домике было сухо и тепло, потрескивали дрова в белёной печке, вдоль стен на длинных верёвках висели пучки трав, снизки пиявок и жуков.

– Ну, девицы-красавицы, раздевайтесь-разувайтесь, да за стол усаживайтесь.

– А мы будем вас угощать да расспрашивать – откуда вы к нам пожаловали?

– Сверху мы пожаловали.

– В колодец свалились.

– А теперь домой не знаем как попасть!

– Не реви, Баська!

– Не шмургай носом, Стаська.

– Так, понятно. Ну а мы здесь с какого боку?

– Мы наверх дороги не знаем.

– Дяденька Леший сказал…

– Ух ты, у Лешего племяшки объявились.

– Не смущай гостей, трещётка! Так что там дяденька Леший сказал?

– Что вы нам растолкуете как к Матушке-Метелице попасть, а уж она поможет дорогу домой отыскать.

– Если захочет – с какой ноги Хозяйка встанет, никто не угадает.

– А сам он, значит, к ней уже и дорогу забыл?

– Ладно, что на пустой желудок разговоры разговаривать.

– Да мы не голодны.

– Не голодны, так нам больше достанется. Ну, сеструха, чем гостей угощать будем?

– Может, икрой лягушачьей?

– Может, языками гадючьими?

– Блинами из тины болотной?

Две пары зелёных глаз с насмешкой глядели на Басю со Стасей.

– А и будем мы есть икру лягушачью, и тину болотную будем, лишь бы домой попасть!

– Что я говорила – свои люди! Ставь подруга, на стол чай брусничный, варенье земляничное. Думаю, карп в сметане да рыжики солёные не хуже икры лягушачьей?

– Не хуже.

– А как насчёт плюшек-маковушек на липовом меду.

– Кто же от маковушек откажется?!

– А Вы нам дорогу к Матушке-Метелице покажете?

– Покажем, даже проводим чуток, да только уж не сегодня. Сегодня вам в нашей хибаре заночевать придётся.

– А может, мы тогда без чаю и маковушек сразу пойдём?

– Идите, если вы такие отчаянные!

– Вы, девицы, в окошко-то гляньте.

Девочки и глянули – а там небо с землёй перемешалось, бела света не видать.

– Лютует Хозяйка. Вьюгой метёт, волчицей воет. Тут ей лучше под руку не попадаться. Вот погодите, отойдёт она, поостынет, тогда и в путь-дорогу отправитесь. Да что там, мы вам сами до её порога тропочку протопчем.

Давайте-ка лампу затеплим, а то темно стало.

– Тётеньки Кикиморы, а как вас зовут?

– А так и зовут – Кикиморы.

– Обеих одинаково?

– А что зря мудрить? Нас различи, попробуй.

– Мы и сами порой путаемся, кто есть кто.

– Одинаковые-то одинаковые, только я старшая, ты меня слушаться должна!

– Зато я младшая, ты должна мне уступать!

И Кикиморы рассмеялись этим словам, словно привычной шутке.

Та, что назвалась старшей, поставила на стол керосиновую лампу, чиркнула спичкой. Стеклянный колпак зелёного, какого-то словно бы пузырчатого стекла, вобрал мягкий свет и тотчас, откуда ни возьмись, потянулись к нему комарики да мотыльки, закружили, замелькали, заплясали свой вечный танец.

– Ой, откуда вдруг мотыльки зимой?

– Так они у нас в тепле с осени толкутся – пока светло, не показываются, а стоит лампу зажечь – тут как тут.

– К огню тянутся.

– Так они же сгореть могут!?

– Не сгорят, лампа у нас от такого дела заговорённая.

– Э, гостьи дорогие, да вы уже носом клюете. Сейчас мы вам на сундуке постелим, он у нас широкий, вы там обе поместитесь. Правда перин здесь не водится, до перины вы завтра доберётесь, – тут они снова захихикали. – Зато подушки на гусином пуху самые мягкие.

– И сны в них спрятаны самые сладкие…

Кикиморы кинули на сундук старый тулуп взбили подушки под пёстрыми наволочками, укрыли девочек лоскутным одеялом.

Бася со Стасей и в самом деле устали за этот долгий день как, кажется, не уставали никогда. Но, несмотря на это, уснуть не смогли – всё вокруг такое чужое, такое странное, да и домой попадут ли они ещё хоть когда!?