Матушка-Метелица (СИ)

-Пан Леший, как Вы могли, как у Вас совести хватило Матушку-Метелицу обидеть? Как могли злой клевете поверить? Как посмели лживые наветы слушать и не обрывать?

-Да кто вы такие, поучения мне читать? Ваше какое дело, малявки?!

-Одурили вас да глаза запорошили!..

-А Вы и противиться не стали, слабенькая да беззащитная, как её там, гадости про любимую в уши напевает, значит, так оно и есть. Ради кого вы любовь свою предали? Ради болотницы?

-Это кто меня в предатели записал? И кого вы болотницей величать вздумали? Да я вас сейчас!..

-Что, правда глаза колет?

-Предатель и есть, как только земля держит! А болотница - это ваша пани Ядвига!

-Да как вы смеете, глупые девчонки!

-Вы же не любите её, пан Леший!

-Какое ваше дело, кого я люблю, кого не люблю? Все вы тут взялись её обижать. Ну да я не позволю! А ну, вон отсюда, чтоб духу вашего больше рядом с моей Поляной не было!

-Пропадёт скоро ваша Поляна, высушит её болотница! И Вы сами пропадёте! Хоть на дом свой оглянитесь, во что он превратился!

-Всякие соплячки мне нотации будут читать!? Сказал, - марш отсюда! - Тут Леший вдруг замолчал, будто споткнулся, поглядел в растерянности на девочек. -А вы тут откуда? Отчего такие сердитые? - Он вроде хотел что-то ещё сказать, но в тот же миг за его спиной пани Ядвига как из-под земли выросла:

-Они уже и сюда добрались! А ты их слушаешь да прочь не гонишь? Это их Матушка-Метелица подучила! Ну ничего, раз ты меня защитить не можешь, я сама с ними справлюсь, я на них змей и лягушек напущу, а эту самозванную Хозяйку из лесу пинками выгоню!

-Вот тебе и застенчивая!

-Вот тебе и беззащитная!

-Стась, и мы всё это слушать будем?

-Ну уж нет, Бась, давай!

И они, зачерпнув побольше соли, швырнули её прямо в лицо болотнице. А вдогонку и ещё по щедрой горсти!

Как же пани Ядвига завизжала! Как заорала! Шляпка с вуалеткой от этого визга у неё с головы соскочила, слетел парик, обнажив голый череп. А дальше... дальше началось страшное - следом за шляпкой и париком с головы, словно ветхая ткань, стала сползать кожа, и выскользнула из-под кожи, обвисшей лохмами, гигантская иссиня-чёрная, лоснящяяся от сытости пиявка. А Леший вдруг за сердце схватился да на снег осел.

Бася и Стася застыли от ужаса. А пиявка всё росла и росла, росла и росла, и она уже не визжала, а шипела что-то угрожающее и всей своей тушей тянулась к Лешему. И рот у неё вытягивался, словно присоска, вытягивался - вот-вот в лицо вопьётся.

Сёстры с перепугу тоже завизжали да и сыпанули куда попало остатки соли.

По чёрной шкуре словно огонь прошёл, из палёных дыр вонючая слизь потекла, и снег в том месте сразу почернел, растаял и растёкся чёрной лужей. Шкура болотницы вмиг осыпалась жирным пеплом и даже шляпка с юбкой расползлись гнилыми ошмётками.

-Что это было? - прошептал посиневшими губами Леший.

-Это была пани Ядвига, - в тон ему прошептали девочки.

-Кто такая пани Ядвига? Я что-то ничего вспомнить не могу, только вот здесь отчего-то словно ножом режет. - и он дотронулся до левой стороны груди. - И ноги что-то не держат. Ничего-ничего, вы не беспокойтеь, посижу чуток и сейчас встану.

-Что же мы наделали, Бась!? А вдруг он сейчас умрёт?

-Ничего страшного со мной не случилось, сейчас, сейчас я встану.

-Это она его высосала так. Мы с тобой ещё вовремя поспели.

-Салазки где бы взять, на салазках мы б его до дому как-нибудь дотащили.

-Может, ветви еловые обломать?

-Руками? У нас ни топора, ни ножа нет... Думай, Стаська, думай!

И тут словно вихрь откуда налетел. Над верхушками елей, над заснеженными берёзами прозвенели бубенцы, и возникла из тревожного звона, из ледяного вихря пара белоснежных коней в серебряной упряжи. Птицей вылетела из саней Матушка-Метелица, кинулась к Лешему, за руки взяла:

-Что же ты наделал, дурная голова!? Как же ты так?! Нет-нет, ты молчи, ты не говори ничего, потом всё скажешь. Ты только не умирай! Попробуй только у меня умереть! Ну-ка вставай, хватит валяться! Обопрись на меня и пойдём, одной мне до саней тебя не дотащить!

Бася, Стася, поглядите, он живой? Он дышит?

-Живой, ничего ему не сделается!

-Вон и порозовел даже!

Леший с трудом встал, пошатнулся и вновь упал на снег. Очнулся он уже в санях. Звенели бубенцы, белым шлейфом летели вслед полозьям ледяные вихри, верхушки заиндевелых елей мелькали внизу. Матушка-Метелица, которая, как он свято верил, и думать о нём забыла и знать его не хочет, держала его за руки и глядела на него странным тревожным взглядом. И под этим взглядом, от радости или от стыда, к лицу Лешего потихоньку стала приливать кровь, и под звон бубенцов ровнее забилось у него сердце, и от тепла родных рук острая игла нехотя, но необратимо таяла в груди.