Матушкин день, или В поисках утраченного прошлого

И надо же, того, кто такое спросил, даже не наказали никак! И осмелел народ… В газетах, что ни день, новые разоблачения! Всех ругают: Хрущева, Сталина, Брежнева! Перевернешь страничку - там расскажут, как хорошо живут немецкие ветераны, которые вроде как войну проиграли. И как плохо - наши победители. А в конце каждой статьи - когда же все кончится? Доколе? Перемен требуют наши сердца!

Вот в такую страну и вернулся из армии Серега Плахин. И крепко задумался…

Вроде бы ты уже взрослый, надо зарабатывать, создавать семью. Только ты ведь пока ничего не умеешь! Пойти учиться - значит, ещё несколько лет сидеть на материной шее. Зарплату ей, казалось бы, добавили, только и цены на всё выросли. А многое и вовсе пропало, нигде не купить! Надо как-то самому устраиваться в жизни…

Ну, для этого ведь и есть семья! Чтобы помогать друг другу в трудную минуту. Деньгами, советом, но самое лучшее - с работой!

Как-то раз пришел в гости к Плахиным дядя, майор милиции. Мать пожаловалась братцу, что Сереже никак на работу не пристроиться. Так дядя обрадовался!

"Давай, - говорит, - к нам! Ты же спортсмен, отличник боевой и политической! Нам такие нужны!"

На беду, работал дядя Слава не в уголовном розыске и не в ГАИ. Был он замначальника большой колонии для заключенных, известной всем посвящённым под смешным именем "Железка".

Так Серега стал не просто сержантом, а сержантом милиции. Правда, сперва на должности рядового, но с сержантскими надбавками. Понемногу выслужился до замкомвзвода. Деньги платили нормальные, по тем временам, конечно.

Проработал в колонии Серега всего два года. Потом уволился по собственному. И о той странице своей жизни рассказывать никогда не любил. Ну, и мы не станем.

Кроме одной истории.

…Вот, после дежурства шел он домой. Видит, на скамейке женщина сидит, плачет. Ну, плачущая женщина у ворот "Железки" - дело обычное. Только что-то остановило Серегу…

"Мой же мальчик, он же ни в чем не виноват, он такой домашний! - причитала женщина, - А его сюда! Его тут бьют, унижают, а никто с этим не разбирается! Он говорит, что больше терпеть не может, руки на себя наложит! И срок подошел на УДО, так отклонили! Может, вы поможете? Мы в долгу не останемся!"

Мальчика того звали Володя Козулич. Кличка "Козлик".

…Тюрьма - мир страшный. За каждое слово надо ответ держать. Тут назвали тебя козлом, а ты стерпел - так ты и есть козел! Со всеми грустными для тебя последствиями…

А уж если тебе такую кличку дали - так драться тебе смертным боем с любым, кто тебя позовет. Пока все не уразумеют, что надо бы дать тебе другое прозвище, подходящее для тебя.

Драться Володя не умел. И потому сразу определили ему место под нарами, возле… ну, так скажем, отхожего места.

И уж совершенно точно, что по делу попал Володя за колючий орнамент. Спекуляция валютой в особо крупных, в составе группы. Статья 88, часть первая. И срок в два года с конфискацией, минимальный по этой статье, он получил только за деятельное раскаяние. Иначе говоря, заложил Володя всех, кого знал.

По делу, похоже, дали кличку!

Только мать его Сереге стало искренне жаль. Кто его знает, как повернется судьба. Может, и его собственная мать так же когда-нибудь плакать будет, и кого-то другого просить о помощи. Так что решил он помочь…

Пришел к дяде, рассказал, так мол и так, взысканий за заключенным Козуличем не числится, есть даже одно поощрение, за оформление стенгазеты, так что формально можно и удовлетворить его ходатайство. Отправить на условно-досрочное.

"А чего это ты за петушка мазу держишь?" - на хорошей фене спросил дядя Слава.

Серега опешил.

"Испугался? - рассмеялся тот. - Не кипешуй, всё путём. Вот представь, ты разведчик в чужой стране, где все говорят на своем языке! Они, скажем, обсуждают, как тебя убить, а ты не понимаешь ничего. Так что я учу этот их язык поганый, чтобы всё про них знать! И ты учи!"

Хотел Серега сказать, что знать чужой язык можно, но со своими лучше на своем языке разговаривать, но не стал.

"Так точно!" - ответил.

"А этого я помню, я сам его рассматривал, - задумчиво произнес дядя Слава. - У него кое-каких документов не хватает! Вот, смотри!

Он взял блокнот, вырвал из него листочек и написал крупными буквами: "1500 $".

"Сам разберись, а я походатайствую по существу. Такие вопросы начальник решает, но он мне доверяет… - дядя усмехнулся. - Первый документ, - он ткнул в единичку, - вот такого образца! Второй - в свободной форме, на твое усмотрение - он исправил пятерку на шестерку. - Или так, - теперь на восьмерку. - Понятно? Будут документы - будет УДО".

Полторы тысячи долларов - как раз та сумма, за которую Володя Козулич получил свои два года. Изъятая при его задержании, и, разумеется, конфискованная в доход государства. По тогдашнему курсу - зарплата замкомвзвода Плахина за два с половиной года. Так что УДО Козлику явно не светило. Откуда у его матери такие деньги?

Однако, когда Серега позвонил ей и назначил встречу, та страшно обрадовалась. Встретились они. Смущаясь, он назвал сумму:

- Полторы тысячи долларов… На нужды колонии…