Маугли

Сергей Иванович Абрамцев запрещал мне, чтобы я ловчие ямы на тигра ставил; и с тигра, если случайно поймаю, шкуру не спускал, а отправил бы его обратно на природу.

Сергей Иванович Абрамцев чтит законы тундры и любит тайгу, потому что из тайги получает посылки с золотыми самородками.

Семен Михайлович Тополь не уважает тундру и тайгу, золото не получает, поэтому не добр к лесному братству - так бурундук ненавидит лося, который раздавил его нору.

Семен Михайлович Тополь подтвердил слова начальника - Сергея Ивановича Абрамцева, что нельзя тигров в тайге мучить, но добавил, что с удовольствием примет от меня шкуру тигра, кости тигра и мясо тигра, а взамен подарит новую одежду с китайского рынка.

Семен Михайлович осторожный, но добрый, как соболь.

Я поставил по привычке ловушку в туалете, забыл, что в городской тайге бешеные лисицы появляются редко, особенно в мужских туалетах, похожих на снежные дома.

Я долго привыкал к людским туалетам, не понимал, почему нельзя справлять нужду на улице, под фонарями и в парках, где ветер овевает пустые ягодицы.

Сергей Иванович Абрамцев приучил меня к ватерклозету, но и в туалете я ставил ловушки, в одну из которых угодил Семен Михайлович Тополь!

Я извлек стрелы из ягодиц Семена Михайловича, из его правого плеча, из левого уха, а Семен Михайлович Тополь не смеялся, но и не ругал меня, относился к жизни спокойно после трех килограммов красной икры.

Помню, что он мне сказал, даже кровь не останавливал, говорил, что полезно, когда дурная кровь вытекает из всех дыр.

Говорил, а глаза добрые, с поволокой, как у умирающего пса:

"Маугли! Лесной человек Маугли с острыми зубами и немытыми ушами.

Правду я расскажу тебе, почему не журю за ловушку в туалете, словно ты сыром намазался.

Сватался я за дочку банкира, черноволосую, ухоженную, знатную - от Чингисхана род ведет.

Отец её не хотел, чтобы мы поженились, а он - старый угольщик, хотя и миллиардер, грыжу себе нажил, когда алмазы из кладовки в сундук перетаскивал.

Невеста моя прелестная, конкурс красоты выиграла, да и ко мне благоволила, потому что я - ученый палеонтолог; ученых барышни любят, преклоняются перед нами, но спят с неучами.

Сердце у меня прыгало, Маугли, когда прелесть моя обнажённая по своему дому бегала, а я за ней вприпрыжку, но не догонял, потому что комнат во дворце не счесть, запутано все, коридоры, дворецкие с шампанским "Вдова Клико".

Верно, что любила своего мужа Клико, если шампанское в честь него назвала - так головорезы называют оружие в честь куртизанок.

В одной из комнат подстерег меня отец моей ласточки, пригрозил, что кастрирует меня, если я от его дочери не отстану, как лист дубовый.

Если бы угрожал мне смертью, то я бы рассмеялся в лицо ему, плюнул на клятвы и на книги мудрости, оттого, что смерть не страшна.

Но, если угрожают выбить зубы, отрезать яички и прижечь головку члена каленым прутом - страшно, Маугли, очень страшно для мужчины, словно репейник в носоглотку засунули.

Как это без зубов и без пениса? Даже наука не дается мужчинам без пениса и без зубов, а дамочки - подавно, словно их заколдовали на кладбище под грохот барабанов". - Маугли замолчал, испытующе смотрел на медведя-оборотня - так щенок смотрит на миску с супом.

Но Михайло Потапович, если и хотел что сказать в ответ, сделал бы критическое замечание, то передумал, потому что дискуссия с Маугли стоит намного ниже, чем поедание паштета из индейки.

Женщина жадно кушала, облизывала пальцы, кидала новые куски паштета в рот, снова облизывала пальцы, а, если что и помнила из рассказа Маугли, то проглотила за ненадобностью - так психиатр забывает, что обворовал пациента.

- Мама, мама, я купила на распродаже - стоили девять тысяч, а я взяла за триста рублей!

Не правда ли чудно - я сэкономила на семейном бюджете, и ты за меня не покраснеешь, потому что не в рванье пойду по улице. - К Михайло Потаповичу подбежала девушка, лет восемнадцати, изворотливая, слегка наклонённая от избытка чувств и силы - так деревце склоняется над рекой.

В руках девушка держала красные сапожки, блестящие, но Маугли от них отвернулся - не любил красный цвет, оттого, что красное - цвет пожара.

Девушка посмотрела на Маугли с любопытством молодости, и тут же иголка кедровая уколола Маугли в сердце - так он неосторожно в тайге один раз попал в капкан.

"Волчица! Молодая волчица! - кровь солдатскими башмаками стучала в виски. Маугли почувствовал, как ослабли руки, ноги подкашиваются, будто три дня гнался за лосем и на ходу кушал только ягель. - Почему она называет Михайло Потаповича мамой - даже по годам Михайло Потапович ей - бабушка или дедушка.

Медведь волку не товарищ!

Оборотень морок на волчицу навел, как на зеркало брызнул синюю краску?"

Маугли тихо зарычал, но понял, что сейчас не до рычания - унизительно, нелепо и не к месту, все равно, что в чистый ручей бросил падаль - замолчал.