Мавританская ведьма (СИ)

  Это заняло много времени. Оно, существо из воды, знало только этот предел. Его тело, раздутая черная шкура, которую никогда не видел глаз живого существа, левиафан, рожденный темным и угрожающим, как гигантский осьминог в глубине моря, не мог покинуть озеро, но он мог делать кое-что еще.

  Лиз видела, как он начал погружать тонкие черные щупальца в грязь морского дна, пульсирующие нервные нити, которые проникали в корни и ветви деревьев, затрагивали и изменяли грибы и морских существ. С силой, которую она даже не могла представить, он начал изменять свое окружение; подражать тому, чему он научился у жителей мира, но в тысячу раз умнее. Озеро, лес, каждая травинка были ОНО. Затем он создал дом.

  Возможно, все было наоборот - в этот момент полученное Лиз телепатическое сообщение (потому что это видение не могло быть ничем другим) было не совсем ясным: возможно, дом уже был там, и его щупальца в какой-то момент нашли его, пока они скользили по земле в поисках еды. Не важно. Он сделал с домом то же, что и лес: он изменил его. Должно быть, потребовалось столетие, бесчисленные десятилетия, в течение которых тонкие блестящие нервные нити начали проникать в стены дома, терпеливо трансформируя камень и глину, солому, дерево и стекло, идеально имитируя их внешний вид, возможно, вплоть до молекулярного. состав. Теперь, и не только сейчас, но наверняка еще на столетие, сам этот дом превратился в монстра; Часть ЕГО тела, похожая на кулак, торчавший далеко из своего укрытия. Ловушка. Идеальная смертельная ловушка, ожидающая ничего не подозревающих жертв. На этом видение закончилось, и Лиз вернулась к реальности. Но теперь она знала все. Это было как ВЕЩЬ, о которой говорилось: она все узнает в самую последнюю минуту.

  Ловушкой был дом. Все остальное было частью игры: Энди, Ольсберг, Стефан ... они были просто персонажами, за ниточки которых дергал монстр. Было не так уж невероятно, что она убила Энди, а затем Стефана. Она должна была это сделать . Даже это было частью его жестокой игры: убаюкивать ее верой в то, что она достигла невозможного, снова дать ей надежду в последний момент, только чтобы ударить ее еще сильнее.

  Она огляделась.

  Все было как в ее сне: ужасно искаженный дом, щелкающие рты в стенах, шатающийся пол, который жадно пил ее кровь, лестница, которая больше не была лестницей. То, что она приняла за черный хром, было блестящей черной слизью, стекавшей по стенам. Только чего-то не хватало. Сильный удар попал в входную дверь, разбил ее. Оранжево-красный свет костра заставил светиться подергивающиеся стенки шланга полов. Она почувствовала жар до того, как свет наполнил ее глаза, но она не двинулась с места. Теперь не было смысла снова бежать. Она не подарила ему этого последнего, самого последнего триумфа. Горящий человек появился под дверью, обугленная фигура шести футов высотой, закутанная в плащ из пламени и тлеющих углей. Он кричал, и его крики смешивались с ревом пламени и насмешливым смехом банши в безумном воете, крещендо смерти; возможно, это был первый раз, когда она услышала его голос.

  Он подошел ближе, пошатываясь, давно мертвый, съежившийся до крошащегося угля, но все еще удерживаемый чем-то в вертикальном положении, как робот, программирование которого было перепутано. Его руки бешено хлестали, оставляя в воздухе огненные следы. Там, где пламя коснулось стен, подергивающаяся живая масса отступала, как от боли. ОНО было бессмертным, но не только уязвимым. ОНО убило и могло быть убито, но не таким нелепым противником, как ты.

  Лиз посмотрела на Стефана со спокойствием, которое давало ей полное отчаяние. Бежать было бессмысленно. Бежать было не к чему. Почти заинтересовавшись, она смотрела на пылающие следы, оставленные его ногами в земле, на следы своего сна, маленькие лужи тепла и света, наполненные жестоким сиянием. Она все это видела, это ее больше не пугало. Чего она не видела, так это того, что должно было произойти: его последнего рокового объятия, прикосновения его горящих рук, его излучающих тепло рук. Она боялась боли. В то же время она почти почувствовала облегчение. Быстро. Наконец-то все закончится. Над ней раздался глухой глухой хлопок. Что-то вроде роя крошечных противных шершней пронеслось мимо ее лица, и один из них ударил ее по плечу и впился в него глубоко и болезненно, и внезапно Стефан отшатнулся, его пылающие руки были подняты, его руки потянулись туда, где лицо было за маской. быть огнем. Он покачнулся.

  Удар повторился. Стефан зашатался сильнее, ударился о стену и начал рушиться. Пламя лизнуло вздымающуюся черную массу, и внезапно воздух наполнился зловонием обжигающей плоти. Даже в этом случае шланг не загорелся. Живая ткань горела не так быстро. Стефан резко упал, но в нем все еще было движение. Его обожженные руки ощупывали пол, пытаясь удержаться, чтобы снова подняться.

  "Иди в сторону!"

  Лиз ответила автоматически. Она отошла от лестницы как можно ближе к стене, не касаясь ее, и посмотрела вверх.