Мазарини

Крупный знаток библиотечного дела современности Альфред Франклин считал, что «самыми известными крупными библиофилами XVII века являлись три великих министра Франции. Это Ришелье, Мазарини, Кольбер». Надо заметить, что даже в самый разгар политических бурь кардинал не забывал о своей коллекции книг. Во время Фронды, в 1652 году, он писал известному библиотекарю того времени Габриэлю Ноде: «В эти ужасные дни заботьтесь, насколько возможно, о сохранении моих книг. От этого зависит и ваше, и наше состояние». Книги эти действительно представляли большую ценность – Ноде по приказу кардинала ездил по всей Европе, пополняя коллекцию, и вывез в общей сложности четыре тысячи старинных книг и манускриптов из Германии во время Тридцатилетней войны.

Мазарини с молодости очень любил музыку и театр. Человек, прослывший во Франции отъявленным скупердяем, на это денег не жалел. Он даже пригласил в Париж самую знаменитую певицу того времени Леонору Барони, создал итальянскую труппу. Впрочем, особого успеха эта труппа не имела: артисты страдали из-за фамилий, оканчивающихся на «и». Низкопробные «мазаринады» сделали свое дело. Французский театр расцветет пышным цветом немного позже – во времена постановок Мольера при Людовике XIV.

Наконец, Джулио всегда старался казаться джентльменом с головы до ног. В последние годы жизни он по-прежнему был красив, хотя и полноват, прекрасно одевался, хотя по роду деятельности ему частенько приходилось носить сутану. Еще раз заметим, что свою с таким трудом добытую кардинальскую мантию Джулио не любил.

Несмотря на весь свой рационализм и любовь королевы, Мазарини так до конца и не лишился определенного комплекса неполноценности – комплекса незнатного в принципе дворянина, чужака-итальянца, выбившегося в самые высшие сферы политики и придворного общества во Франции. Об этом, помимо его желания породниться со знатнейшими фамилиями Европы, свидетельствует то, что кардинал завел себе роту мушкетеров, такую же, как у короля. Но он все же выдерживал дистанцию – не осмелился, однако, дать ей лошадей, как у мушкетеров короля. Рота служила ему в пешем строю. Туда поступило немного высокородных особ, и ради собственной значимости Джулио попросил Людовика направлять в нее своих выраставших пажей.

Конечно, этот ставший великим человек желал увековечить себя. Наверное, у него не было уверенности, что он уже сделал это своей деятельностью на политическом поприще. Но, скорее всего, он просто любил жизнь, уважал интеллектуалов и деятелей искусства.

Несметное богатство и сомнительные способы обогащения Джулио Мазарини питали ненависть фрондеров и, как метко заметил Пьер Губер, «лень историков и рассказчиков анекдотов». Тем не менее любой министр Старого порядка, как и более поздних времен, вплоть до сегодняшнего дня, всегда обогащался, и это было обычным делом. В те же времена правителям необходимы были соответствующий стиль и образ жизни, роскошные резиденции, эскорты, кареты и т. д. Бедный или хотя бы скромно живущий министр существовать просто не мог. Правда, некоторым министрам во французской истории все же приписывали репутацию абсолютно честных людей, и прежде всего Сюлли при Генрихе IV Бурбоне или Кольберу при Людовике XIV. Это совсем не так. К примеру, Жан-Батист Кольбер за все время своего служения королю основал влиятельнейший фамильный клан Кольберов у трона французского монарха, слившийся впоследствии со знатнейшими семьями королевства. Иначе тогда было нельзя – просто засмеют.

И все же состояние Мазарини было самым крупным в XVII веке – сорок миллионов ливров. Затем шло состояние Ришелье – двадцать миллионов, а затем – Конде – четырнадцать миллионов. Но ненасытная жажда богатства не вылилась у первого министра в гобсековские формы. Любопытно, что он имел всего лишь две резиденции, украшенные и обставленные в стиле итальянского барокко, – в Париже и Риме, а до своего окончательного возвращения в столицу после Фронды в феврале 1653 года не владел ни землей, ни поместьями в королевстве. Только в середине 1650-х годов Джулио приобрел у герцога Мантуанского герцогство-пэрство Майенн, а через несколько лет – герцогства Нивернэ и Донзинуа. Так Мазарини незадолго до своей смерти стал герцогом и пэром. Почти все, чем он владел, досталось Франции в том или ином виде.

Сколько подлинных вещей Мазарини сохранилось до наших дней? Этот вопрос больше всего интересует искусствоведов. В инвентарном списке, составленном после смерти Джулио, числилось 200 статуй, столько же античных произведений из мрамора, 471 картина знаменитых мастеров, огромное количество драгоценных камней, среди которых были самые красивые бриллианты в Европе. И кроме этого 30 тысяч книг, которые стали основой библиотеки, и поныне носящей имя Мазарини.

Еще кардинал основал коллеж Четырех наций, где под руководством лучших профессоров Сорбонны обучались шестьдесят сыновей дворян из аннексированных Францией земель: Эльзаса, Пинероли, Артуа, Руссильона. И таким образом достигалось единство государства.