Мазарини

С наступлением лета интриги не прекращались. Королева, охладев к Конде, снова возобновляет ночные свидания с Гонди в монастыре Сент-Оноре, куда ее сопровождает маршал Дюплесси-Прален (май—июнь). Предупрежденный Мазарини обещает наконец кардинальскую шапочку изнемогающему от нетерпения коадъютору (почти побежденному). Одновременно он практически продает Лавьевилю вакантную должность суперинтенданта финансов… за 400 000 ливров, причем половину этих денег он потратит на вооружение своих полков. Конде нервничает: как-то июньской ночью, услышав, что в Париже неспокойно, он пугается и со всем своим окружением удирает в замок Сен-Мор. Потом оказалось, что страху на него нагнали телеги с вином, грохотавшие по мостовой, да ослики, впряженные в тележки зеленщиков…

Возвратившись в Париж, возбужденный, как никогда прежде, Конде прославился тем, что дважды отказался приветствовать королеву, причем один раз прилюдно, в Кур-ла-Рен. Он поселяется с семьей и большой свитой в особняке, ведет себя вызывающе, стараясь быть на виду. В августе королева ловко передает парламенту свои жалобы на принца, Конде резко парирует, против него выступает Гонди, которому покровительствует королева (она даже доверила ему командовать несколькими частями).

Наступает трагический день 21 августа: парламент занят войсками двух противников, Ларошфуко пытается задушить Гонди, зажав его голову между двумя створками двери, а шпагой в это время «щекочет» зад святоши Моле, и некоторые парламентарии вмешиваются, чтобы примирить ревнивцев, чье соперничество выгодно только Мазарини. На следующий день состоялась одна из самых увлекательных комедий летнего сезона: кортеж Конде, возвращавшийся из парламента, встретился с процессией коадъютора. Первый преклонил колени перед вторым, тот его благословил, Конде поблагодарил и склонился в глубоком поклоне. Притворялись оба…

Продолжая комедию, королева решила последовать невероятному, но правильному совету Мазарини и согласилась 5 сентября последний раз унизиться перед парламентом: в торжественном заявлении она сняла с Конде обвинения в возможных будущих преступлениях и притворилась, что еще раз предает анафеме Мазарини, «изгнанного навсегда нарушителя общественного спокойствия». Если бы кардинал вернулся, его сочли бы «преступником, оскорбившим Королевское величество». Формулировки жесткие, но совершенно пустые: в тот день королю исполнялось четырнадцать лет — он становился совершеннолетним. Начиналось «полноценное правление», регентство заканчивалось, регентша становилась просто королевой-матерью, Мсье — дядей, король мог подписывать самые важные решения своего совета (что он и будет делать — во всяком случае, собственноручно ставить подпись).

Два дня спустя был пышно отпразднован день совершеннолетия. Завершился отрезок Истории — по крайней мере, с точки зрения правовой.

Совершеннолетие (5—7 сентября 1651 года)

Мы считаем необходимым один раз и навсегда описать все великолепие и значение больших королевских празднований.