Мазарини

В марте 1652 года Конде передал брату губернаторство в Бордо, настроенном против Мазарини. Такие же настроения царили в парламенте Бордо. Принц Конде оставил в городе некоторые части, позволив испанцам встать лагерем напротив Бурк-ан-Бреса. Королева и Мазарини были заняты в тот момент Парижем и его окрестностями, а не далеким сложным городом, где испанское влияние (как и английское) было очевидным, хотя и умеренно-дозированным. Самобытность Фронды Бордо заключается в существовании мощного местного движения, так называемого Орме (по названию площади, обсаженной вязами, где обычно собирались бунтовщики). Общество Орме интересовало многих историков, в том числе английских, американских и немецких, высказывавших самые разные оценки. Прекрасно организованная структура состояла главным образом из ремесленников, адвокатов, представителей средней буржуазии, нескольких восторженных священников и небольшой группы дворян. Общество защищало свободы города и его корпораций — одновременно от ненавистного парламента, от олигархической ремесленной гильдии, конечно, от Мазарини, от его посланников и от налогов при самом большом почтении к Его Королевскому Величеству. Влияние экстремистов, вдохновлявшихся идеями Английской революции, «уравнителей», людей самых радикальных взглядов, вождь которых Сексби перебрался в Бордо, было несомненным и одновременно второстепенным, несмотря на разнузданность их листовок, которые были переведены и распространены. Правительство провинции больше волновалось об ормистах с их политическим советом (500 человек), ормистской палатой и судом (лето 1652 года). Парламентариев изгнали, богатые кварталы захватили, ратушу на какое-то время, оккупировали, вывесив на нескольких колокольнях красное знамя (цвет Испании). Легкость содеянного объясняется тем, что королевские войска (большая их часть) ушли во Фландрию и Каталонию, а небольшая флотилия (восемь кораблей) направилась к Ламаншу. Успех ормистов радовал в Бордо не всех, тем более что от ситуации всерьез страдала торговля.

Парижские дела находились в относительном порядке, и кардинал, вернувшийся в феврале 1653 года, решил «удалить» бордоскую опухоль: она начинала распространяться на соседние города, на Ажнэ и Перигор, откуда ушли королевские полки. Правильнее всего было вернуть их, и Мазарини снарядил флот под командованием герцога Вандомского и прекрасные полки под командованием Кандаля, сына герцога д'Эпернона. Сначала сдались города в Перигоре, испанский гарнизон в Бурк-ан-Бресе капитулировал в июле, потом Кандаль взял Лормон, а эскадра герцога Вандомского блокировала Жиронду. В Бордо внутренние распри, разруха и лишения располагали к благоразумию. Белые флаги начали сменять красные знамена ормистов (сами они рассорились, разделились и исчезли). Мир был заключен в конце июля, королевские войска вошли в город в начале августа. Жителей Бордо амнистировали — всех, кроме вождей ассоциации ормистов, которых назвали поименно: их преследовали, а пойманных казнили. Налоговые снижения не последовали, жителям Бордо пришлось согласиться на муниципалитет, назначенный победителем, и приняться за реконструкцию опасной крепости Шато-Тромпетт, откуда за ними собирались следить. Увы, мир и процветание не явились по мановению волшебной палочки: испанские корабли мешали торговле, а англичане, поддерживаемые Конде, казалось, тоже собирались вмешаться. Парламент, высланный в Ажан, а потом в Ла Реоль, возвратился только в конце 1654 года, после более чем двухлетнего наказания. Вплоть до 1656 года в городе появлялись листовки, протестовавшие против налогов или откровенно призывавшие к мятежу. Единственный серьезный мятеж в провинции был задавлен (конечно, он не был последним: в 1675 году вспыхнул другой, когда бунтовщики не испугались Великого короля). Оставался последний бастион Конде — Вильнёв-сюр-Ло, его осадили, и он капитулировал 13 августа.

Важные вельможи, вдохновлявшие и поддерживавшие мятеж ормистов, разделились: они подчинились (Конти, ставший губернатором богатого Лангедока и женившийся на «мазаринетке», чье приданое составляло 600 000 ливров), другие перешли во вражеский стан, к испанцам (принцесса Конде и ее сын догнали принца, а граф де Марсен вернулся в испанскую Каталонию) или скрытно возвратились (красавица Лонгвилль приехала в замок Монтрей-Белле, где ждала, собираясь с мыслями, в тенистых аллеях Пор-Рояля).

Прованс

Бунты в Провансе, внешне не слишком опасные, длились намного дольше, чем в других провинциях, хотя и без кровопролития и жестокости, и прекратились очень поздно — только в 1660 году.