Мазарини

Горожане-налогоплательщики создавали правительству серьезные осложнения. Спорный налог люди порой просто отказывались платить; он был своего рода заменителем тальи, которую города платили крайне редко, так что здесь чаще всего взимался налог на продукты или ввозная пошлина. Горожане особенно остро реагировали на повышение ввозных или вывозных пошлин на вина, ткани, железные изделия, а также на повышение налога на «ремесла». Приведем несколько примеров.

В октябре 1643 года волнения в Туре длились почти месяц. Интендант де Гере, описавший эти события (именно он и подавил бунт, причем не без труда), считал виновницей взбунтовавшуюся чернь из предместий, протестовавшую против введения нового налога на вино — 30 су за бочку. де Гере полагал, что несколько злонамеренных купцов толкнули рабочих-ткачей на путь насилия, он детально описывает происходившее: субарендаторов и сборщиков нового налога побили, несчастных обокрали, арестовали и привезли в предместье Ла-Риш; по соседству, в том числе в Блере, происходили нападения на прохожих и путешественников, которых записывали в «вымогателей налогов». Оставшись на какой-то момент без поддержки войск, карабинеры отправились усмирять бунты в Нижнем Мене, интендант не без труда вооружил городских буржуа, решившихся взять в руки винтовки только под угрозой разграбления города: поразительная реакция, которую чуть позже мы увидим и в Париже. Когда войска наконец вернулись, бунтарей прогнали, а предводителя, некоего «капитана Сабо», приговорили к повешению, сожжению и развеиванию пепла по ветру… В последний момент палач испугался и сбежал: его пришлось возвращать manu militari (силой оружия), под охраной «четырех сотен горожан — чиновников, добропорядочных буржуа и крупных торговцев» на рыночную площадь, где его и сожгли.

В 1644 году интенданты сообщают о восстаниях в Марселе и Балансе. В Монпелье, в июне-июле 1645 года, женские выкрики положили начало смуте: их спровоцировало объявление об отмене наема зимних квартир для гостей из Каталонии; дело осложнилось после прибытия откупщиков, требовавших выплаты налога «на ремесленников по случаю счастливого возложения короны на голову Его Величества». Чиновники финансового ведомства и губернатор Шомберг утверждали, что точное число восставших измерялось тысячами — они грабили сборщиков налогов, избивали их, жгли дома. Впрочем, восставшие недолго наслаждались победой: Шомберг задействовал армию и отменил на время сбор налогов. Увы, несколько позже все вернулось на круги своя…

Добавим, что подобные волнения в тот же период, между 1643 и 1648 годами, имели место во многих городах — Клермон-Ферране, Анжере (где противостояли друг другу две «партии»), Сен-Море, Домфроне, Туле, Иссуаре, Манде, Гренобле, Тулузе и многих южных городах, в том числе в Лангедоке и Провансе.

В начале 1648 года «люди, заседавшие в Парламентском Суде Дофине», предупреждают канцлера Сегье (а через него — Мазарини) о недовольстве и угрозе мятежа в провинции, провоцируемых увеличением размера налогов и новыми поборами: «Едва пришло сообщение об увеличении тальи и чрезвычайном налоге для прохода войск, как появились комиссары, чтобы устроить Лионскую таможню в горах Дофине, дабы взимать пошлины за товары, которые даже не ввозятся в город… кроме того, увеличена на 12 денье на каждый ливр [5%] стоимость соли […], что слишком дорого. […] Все эти одновременные займы очень взволновали «простолюдинов, которые почитают себя задавленными налогами: отовсюду звучат выражения отчаяния и угрозы […], способные снова вызвать смуту, как в недавнем времени из-за 5% […] Всего можно ожидать от народа, который не боится пожертвовать жизнью, ибо ему незачем ее беречь». Жалобы? Безусловно! Но вполне обоснованные. Напомним, что в Эмбруне комиссар Лионской таможни и служащий солевого амбара работали с «риском для жизни». И все-таки парламентарии благоразумно признает, что следует «заниматься делами короля», и желают скорейшего заключения мира. Это достаточно сдержанное послание о событиях в провинции, которая считалась небедной и по которой не слишком сильно ударила война, где люди не страдали от голода, дает представление о реальных трудностях губернаторов провинций и народа.

Помимо денег, получаемых от сбора налогов, от продажи и перепродажи должностей и рент и от бесконечных займов, Мазарини и несколько его министров пытались, идя по стопам предшественников, извлечь прибыль из добычи золота близ Парижа, где находились главные залежи богатств королевства. Но Париж — не Эмбрен, не Сабль-д'Олонн и не Монпелье.

Париж показал свой нрав.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. Ужасные годы. 1648-1652

ГЛАВА ШЕСТАЯ. О том, что называют Фрондой: начало (январь — май 1648)