Мажарин

Раньше всегда медлила, прежде чем заходить. Тянула время, боялась. Сейчас же наоборот спешила. Нет у нее времени, совсем нет.

Пронеслась по подъездной дорожке, взбежала на крыльцо, рванула дверь.

Быстрее… Быстрее!

Только взять загранпаспорт. И все. И уехать.

Не только из дома уехать, а вообще. С Мажариным хоть куда. Хоть на край света.

Хоть в Антарктиду. Хоть к пингвинам, хоть к белым медведям!

Пробежала по холлу первого этажа. Когда взлетала вверх по лестнице, слышала голос брата, доносящийся со стороны кухни. Говорил так, словно по телефону перед кем-то отчитывался. К словам не прислушивалась. Незачем.

Некогда.

Неслась, прыгая через две ступеньки.

И какого черта он дома? Вот невезуха…

Но неудивительно. В это время он обычно дома, а позже пойдет на гульки свои, виски жрать и по бабам таскаться.

Забежав в комнату, бросилась к ящику с документами. Сунула в сумку только загранпаспорт, а больше ей ничего не нужно. О шмотках и вещах не беспокоилась. Карточка у нее с собой. Егор, конечно, ее заблокирует, но и пофиг.

Все, что может, она снимет, потом заберет из банковской ячейки наличные и драгоценности. Кое-что можно продать уже сегодня. Тому ювелиру, который ей копии делал. Его заинтересовал один браслет, и он несколько раз спрашивал, не хотела бы она его продать. Хотела бы… Самое время…

— О, явилась моя блудная сестра, — радостно сказал Егор у нее за спиной.

Марина вздрогнула от неожиданности, но постаралась не выдать своего нервного настроения.

— Ну. Решила тебя проведать.

— Молодец, заботливая. Как раз вовремя. Веня про тебя уже несколько раз спрашивал.

— Харин в Москве? — По спине пробежал тревожный холодок.

— Да. И очень хочет тебя видеть. Я сказал, что ты гостишь у друзей. Отдыхаешь.

Но как только вернешься, обязательно с ним встретишься, — проговорил с гаденькой улыбочкой.

— Понятно, — бросила Марина и начала спускаться по лестнице, всеми силами держась отстраненно.

Егор сначала шагал с ней в ногу, а потом схватил под руку:

— Не понял, куда это ты собралась?

— По делам, — попыталась вырваться, но братец крепко удерживал, жестче вцепившись пальцами в локоть.

— По каким делам? — спросил резче.

— А какие у нас, у баб, дела? Массаж, маникюр, педикюр, шоколадное обертывание.

— Ты не слышала, что я тебе сказал?

— Слышала. Нет проблем. Скажи, куда и когда, и я приеду.

Господи, помоги… Только бы вырваться из дома. И в машину. И к Мажарину. И умотать подальше. Только бы выйти из дома… Господи, помоги мне… Ну, пожалуйста…

— Ты не пойдешь никуда!

Марина взглянула в его жестокие глаза и поняла, что он не отпустит.

Тогда, набравшись внутренних сил, рванула к входной двери и даже вырвалась.

Егор успел схватить ее за кофточку. Снова потянув к себе, скрутил, но Маринка укусила его за руку и все же освободилась от хватки. Запнувшись о стоящее впереди кресло, упала. Тут же вскочила, словно ее снизу подкинули, и побежала снова.

— Да твою мать! — заорал бешено брат и пустил ей вдогонку стул.

Бросил со всей силы в ноги, внутри поражаясь Маринкиной реакции и скорости.

Откуда в ней вдруг взялась такая сила?

Марина упала на пол, как подбитая. Прокатилась по светлому мрамору во входной зоне.

Совсем близко у двери. Можно рукой дотянуться. Вот-вот бы и выскочила. Потом в машину… Потом и братика под колесами оставила… только бы уехать к Мажарину.

Ударившись подбородком, прикусила язык. Заплакала от боли, но все равно, разозлившись и почти отчаявшись вырваться, не видя ничего от скорости и головокружения, схватила стул, об который запнулась, и швырнула его в Егора.

Вслепую. Туда, откуда раздавался голос. Зазвенело и посыпалось стекло. Это разбилось зеркальное панно на стене.

— Дура, ты что, совсем спятила! — рявкнул Егор ей в ухо, дернул за руку и, подняв, потащил по гостиной. Она упиралась пятками, скользя по полу, как по льду. Затем ноги согнулись в коленях, нарвавшись на препятствие в виде ковра.

— Сиди не дергайся! — С силой толкнул ее на диван.

Марина упала лицом вниз и с минуту не могла подняться, чтобы принять сидячее положение. Перед глазами все плыло, живот заныл тупой болью.

Когда все-таки выпрямилась и сумела сесть, оперевшись на спину, первое, что увидела перед собой, было разъяренное лицо брата. Он смотрел на нее с оглушительной яростью и вытирал салфеткой кровоточащую руку.

Оказывается, она прокусила ему кожу до крови. Да и похер. У самой плечо болело. И колено. Разбитые часы на руке остановились. Кофта у горловины разорвана.

Марина расстегнула оставшуюся целой нижнюю пуговицу и скинула кардиган с плеч, бросив тут же на диване. Все пыталась отдышаться и никак не могла.

Егор, зло выдохнув, упал рядом.

— Отпусти меня… — выдавила сипло, почти неслышно.

Связки горели. Легкие горели. Дыхание срывалось с пересохших губ громче, чем слова.

— Ты че, блять, озверину нажралась?!

— Отпусти меня… — Черт, снова почти беззвучно. Куда-то пропал голос, сев глубоко в груди.

— Погуляла, и хватит. — Он тоже тяжело дышал.

— Я не пойду к нему! Я не буду с ним спать! Я его ненавижу! Ты меня продал ему!