Мажор

Постепенно набил руку и даже стал различать почерк отдельных мастеров, все-таки мир руноведов пока еще был слишком тесен. Однажды даже изделие отца в руках подержал, но сколько ни уговаривал обратившегося наемника продать или поменять на такой же, только моего изготовления, так и не смог убедить. Зря я сразу сказал, что это работа рук Романова, эта фамилия по всему миру равнялась знаку качества. И, кстати, даже несмотря на знание любимых отцовских приемов, с тем браслетом пришлось повозиться — уж очень надежную защиту он ставил на блок перенастройки владельца. В отличие от других мастеров — никаких видимых лазеек. Уже почти сдавшись, нашел хитро замаскированный конструкт, сбрасывающий настройки, открывающийся… кровью создателя. Рискнул каплей своей и не прогадал — я и раньше не сомневался, чей я сын, а теперь мне этот факт подтвердила сработавшая цепочка. Цену в тот раз заломил — чуть ли не со стоимость артефакта, и все равно отдавал с болью, словно опять с домом прощался.

Что-то мне несли на продажу, что-то на обмен. Несколько раз из хулиганства подделывал чужие изделия и втюхивал как подлинник. Никто пока с претензиями не возвращался. Но тоже со временем приелось однообразие. Для стандартной перенастройки мне ведь обычно не надо было весь узор перебирать, а только вычленить блок определения владельца и его отключить или вообще вынуть из схемы, поставив свою заплатку, чтобы не нарушать работу основного конструкта.

Попытался подкатить к Санни на предмет проветриться, в конце концов, почти под боком сразу две мусульманские святыни находились — Мекка и Медина. Дядька Раф (ох, зря я эту собаку вспомнил!) до устройства к отцу хадж совершил, так может и нам можно?

— Неправоверным?! — отсмеялся маг, — Я, конечно, понимаю, что в церкви я последний раз лет шесть назад был, и то по настоянию маменьки, но, знаешь, принимать ислам просто, чтобы проветриться, это слишком, даже для меня.

— А мы никому не скажем!

— Никому не скажем, потому что такой глупости делать не будем! — отрезал брат, а потом смягчился, — Там очень не любят иноверцев, вдвойне — наёмников, и в десять — магов. А охрана серьезнее, чем в Эль-Рияде, так что нас вмиг раскусят! И вообще! Давай к чужой вере с уважением относиться!

— Ну, тогда возьми меня с собой!

— Куда?

— Да хоть куда-нибудь!

Санни непривычно криво усмехнулся и ответил:

— Все, что я обычно вижу — это аэродромы, чужие военные базы, а потом пески, пески и пески. А потом трупы. Здесь, в Слободке, я обычно отдыхаю.

— А!.. — отмахнулся я от него, он просто не понимал!

Даже будучи в простое, наемник редко ночевал в нашей комнате, разве что если Зина была на задании. Но сегодня она была здесь, так что жилище было в полном моем распоряжении, чем не преминула воспользоваться Незабудка — сама она жила под боком у Христ и соваться в ее комнату — все равно, что заниматься любовью под надзором строгой мамочки. Звукоизоляция в местной общаге хромала.

— Где-то я с Санни согласна, — ответила девушка, когда я ей пожаловался на брата, — Наемников здесь очень не любят, хотя нашими услугами охотно пользуются. Так что я видела немногим больше тебя.

— Цветочек мой голубенький! Ты хоть выбиралась отсюда! Я же вообще скоро поверю, что весь мир стенами Слободки ограничивается!

— Тогда… — наемница замолчала ненадолго, — Дави на Санни, кроме него тебе никто помочь не сможет. Или… — она опять запнулась, — Только не говори никому, что это я тебе совет дала!

— Да не вопрос!

— Ты ведь знаешь, что как техник-руновед ты здесь высоко котируешься?

— Допускаю, — ничего сверх уровня хорошего мастера я пока не показывал, кроме как на личном снаряжении Василия, а теперь и Незабудки, но для местных и такая планка была почти недостижимой.

— Допускаю! — передразнила она. — Сколько ты в день примерно зарабатываешь?

— Когда как, раньше меньше, сейчас в среднем тысячи три-четыре. Тридцать процентов Христ забирает, но это справедливо — я же на вашем оборудовании работаю, плюс еще охрана. Да ты же казначей, все суммы через тебя проходят! Не в курсе что ли?

— Я-то в курсе! Но просто, чтоб ты знал — за день «в поле» я получаю примерно двести рублей! За день на базе — сто! Нет, я не спорю — иногда случаются трофеи, которые могут эту сумму многократно превзойти. Нечасто, но случаются. Но я и не рядовой боец — у меня офицерская доля. Но если трофеев нет, а гораздо чаще их не бывает — у нас такая специфика, — то за месяц я заработаю столько же, что и ты за день-два. Делай выводы!

— Э-э-э… — почесал затылок, — Я богаче тебя?

— Балда ты, Колокольчик! — легкий удар достался только что почесанному месту, вынуждая меня снова его потереть, — Это значит, что Христ, ничего не делая, ежедневно зарабатывает на тебе по тысяче, а то и больше! Не считая того, что нам ты все почти бесплатно делаешь! Уж я-то порядок цен прекрасно представляю!

— Ладно, с тем, что я офигительно хорош, я согласен, я и раньше это знал! Вывод-то какой?