Мажор. (Ваше высокоблагородие I)

- Не понял, ваша сиятельство? – из-за спины к нему наклонился капитан с красным обветренным лицом.

- Я говорю – «Французы при Березине". Похожи. Прямо как в кино. Полное соответствие.

- В кино? - переспросил капитан, поёживаясь от ветра. – Ваше сиятельство, я не понимаю.

- А..., - отмахнулись рукой. - не берите в голову. Историю вы ещё не знаете. Рано вам!

- Так точно-с, – закивали головой. - Я не историк. Я военный.

- Тогда, ответь мне, военный? – колючие глаза князя буквально сверлили Игнатова. - Ты чего народ запустил? Почему они у тебя будто с голодомора выползли? Это, что за бомжы недоделанные? Солдаты, где?

- Ваше сиятельство, - капитан покраснел ещё больше. Почувствовал себя виноватым. - Если вы думаете, что-то насчёт воровства с моей стороны или приписок - у меня каждая копейка в документах расписана. Извольте пройти в штабную избу. Я покажу всё бумаги.

- Да, что мне твои бумаги! – подполковник отмахнулся рукой. - Ими народ не накормишь. И жилья не создашь. Кстати, где они у тебя живут?

- В палатках, ваше сиятельство.

- Ты сейчас пошутил?

- Никак нет. Пройдемте, здесь недалеко, покажу.

- Никуда я не пойду. Ещё не хватало, ходить по солдатским палаткам. Там поди вши и прочая живность.

Подполковник вновь внимательно осмотрел "страдальцев-погорельцев". Задумался. Через минуту принял решение...

- Значит, так – орлы! Которые пока не летают, - он обратился к солдатам. - Никто не расходится. Все ждут моей команды. Офицеры за мной.

Через несколько минут в штабной избе сидя за столом, сурово сдвинув брови, новый командир бригады произнёс…

- Господа офицеры, слушаем первый «приказ». Он не обсуждается. Срочно, собираете все пожитки, строите весь «Цыганский» табор и переезжаете в усадьбу Вардеево. В правом крыле дома, где отдельный вход, размещаете штаб. Левое крыло и пристройки уходят под службы обеспечения. Весь второй этаж оборудовать под казармы. Всех людей помыть, постирать, накормить, привести в надлежащий вид. Через три дня вернусь из Коломны, чтобы все и всё блестели от сапог до пуговиц на кителях. Кстати, прислугу и жителей прилегающих деревень, разрешаю мобилизовать в помощь по наведению порядка. С сегодняшнего дня имение переходит на военное положение.

- Ваше сиятельство, могу уточнить? – капитан вышел вперёд.

- Уточняйте.

- Если вдруг потребуетесь, где вас можно найти?

- Афонька, - оглянулисб к денщику. - Огласи господам офицерам мой распорядок на ближайшие три дня.

- Сегодня вы приглашены на обед к губернатору. Завтра ужин с градоначальником. После завтра встреча с самыми богатыми купцами, которых вы выберете самостоятельно.

- Слышали?

- Так точно! – хором ответили подчинённые.

- Тогда, господа офицеры – вот деньги, на непредвиденные расходы. На стол положили толстенную пачку ассигнаций. (На глаз не меньше двадцати тысяч). - Не смею задерживать. За работу.

- А вас, капитан Игнатов, - остановили последнего офицера. – Попрошу остаться. – Подполковник достал платок. Расправил ткань на столе. - Надо обстоятельно поговорить.

…..

Через два часа вселенец стоял в лавке продажи предметов для изобразительного творчества и задумчиво смотрел вдаль, думая о чём-то своём.

- А скажи мне, мon bon ami Афанасий, как художник - художнику… - внезапно выдали крылатую фразу из далёкого будущего. - Ты рисовать-то умеешь?

- Что вы, ваше высокоблагородие, – денщик резко замахал руками, словно отмахиваясь от нечистой силы. - Откудать? Отродясь ничего такого не умел. Не пробовал. И даже не думал об этом. Вот, петь – я мастак. А рисовать, точно - нет.

- Так ты говорил и петь не умеешь, - ухмыльнулись и достали из кармана платок. - А тут раз, два и запел соловьём.

- Эт, точно, - лицо Афоньки расплылось в довольной улыбке. - Я покумекал, к чему такая оказия вышла. Ваше сиятельство, думаю, от того, что вы меня ударили по голове гитарой. Помните, случай, когда спорили с друзьями на ящик шампанского, что крепче она или моя голова. А гитара она же нежный инструмент. За границей сделана. Жутко дорогущая… Наверно из-за этого и запел.

Услышав оригинальное объяснение пробуждению вокального таланта, князь перестал водить пальцами по ткани и удивлённо посмотрел на слугу...

- Хочешь сказать, если тебя, со всей дури, шмякнуть по башке, к примеру, вон тем мольбертом. Сразу начнёшь ваять как Пикассо? Так что ли?

- Э… нет, ваше высокоблагородие, - денщик испуганно заморгал ресницами. И попятился к выходу. - Я никакого такого "пикасо" не говорил.

- Может не говорил, но думал? - князь пристал как пиявка и не хотел отлипать. - Признавайся. Была мысль? Была?

- Что вы! Ваше сиятельство, ничаго у меня такого не было. И быть не могло. У меня же голова, пустая. Сами говорили.

- Эй, милейший! - князь повернулся в сторону продавца. – Принеси крупный мольберт, пару листов бумаги и карандаши.