Мазохистка (СИ)

Кажется, с этого дня и начался этот ад. Каждую ночь я по часу, а то и по два, ворочался с боку на бок, не в силах заснуть. Раз возникнув, запретные мысли не покидали меня, прочно поселившись в моей голове. Еще и эта женщина – чтоб ее! – так и норовила прикоснуться ко мне во сне, лечь поближе, задеть рукой мою руку. Я отодвигался все дальше и дальше, а однажды дошло до того, что я чуть не свалился с кровати. Каждую ночь мне снилось одно и то же, каждое утро мое тело болело от сумасшедшего возбуждения. Все это настолько меня достало, что я всерьез подумывал задушить эту несносную бабу, из-за которой возникли все мои проблемы. С другой стороны, я понимал, что она не виновата, что я ее хочу, и старался держать себя в руках. Несмотря на мои постоянные срывы и раздражение, женщина упорно упрашивала меня чуть ли не каждый день научить ее владеть мечом. Конечно же, я отказывался, но упрямства ей было не занимать – она продолжала читать все новые книги, задавать мне вопросы по тому или иному стилю. Неглупые вопросы, надо признать. Отвечая на них, я гасил свое раздражение. Порой мы заговаривались настолько, что мне приходилось обрывать самого себя, напоминая, что мы, вроде как, не друзья.

Как-то раз я увидел на тумбочке книгу, что я сам написал. Точнее, начал писать, но так и не закончил – никак руки не доходили. «Интересно, и что она думает об этом…» – задался было я вопросом, но тут же прогнал эту мысль. «Мне все равно. Какая разница, что об этом думает баба?»

Итак, мой ад продолжался уже неделю, и венцом всего стал настолько откровенный и реалистичный сон, что у меня аж зубы свело поутру. Я посмотрел на спящую девушку и понял, что еще секунда, и я затрахаю ее до смерти. Не знаю, как я тогда сдержался, но точно помню, что что-то сломал в замке, едва вышел из комнаты. Я ходил взад и вперед, думая, как расправиться с этой проблемой, потому что больше так продолжаться не могло. Не найдя никакого выхода из сложившейся ситуации, я тупо взял бутылку из запасов Занзаса и напился посреди бела дня. Не сказать, чтобы напился, но пьян был порядочно.

Протрезвев к вечеру, весьма в благодушном расположении духа я вернулся в комнату, немало удивив девицу своим состоянием. Кажется, она чуть не выронила книгу, которую читала, однако тут же сделала каменное лицо и серьезным тоном произнесла:

- Так-так, а, кажется, кто-то собирался ввести комендантский час и запрет алкоголя в поместье Варии!

Ничего на это не ответив, я снял сапоги, подошел к кровати и сел около нее:

- И что мы читаем? – я взял ее руку и придал ей такое положение, чтобы рассмотреть название на обложке. Увидев, что она опять читает написанные мной «Заметки», я нахмурился: – Ты, вроде, ее уже читала.

- Это моя любимая книга. Мне очень нравится стиль автора, он так здорово описывает свои сражения! И не только – описание окружающей его местности и внешности противников это нечто! Я словно вижу эту картину своими глазами… – девица с воодушевлением рассказывала мне о том, что я и так знаю – о моих же собственных сражениях, моих чувствах, эмоциях. Вот только рассказывала она так словно, и в самом деле, пережила это сама. Я внимательно смотрел на нее, ощущая, будто в душе у меня потеплело. «Наверное, моему эго просто приятно, что работу оценили по достоинству», – поспешил уверить я сам себя. Девушка сбилась под моим изучающим взглядом, но вдруг спросила: – А… скажи, почему она не дописана? И кто автор?

Хмыкнув, я встал с кровати, прошел к шкафу и начал раздеваться, оставив ее вопрос без ответа. Оставшись в джинсах, я вернулся к постели и лег на своей половине поверх одеяла. Девушка продолжала смотреть на меня выжидающим взглядом, и я повернул к ней свое лицо.

- Ты не ответишь?

- Зачем тебе это знать? Что, если она тебе разонравится, если я тебе скажу? – я ухмыльнулся, продолжая разглядывать ее лицо. Кажется, девушка догадалась, кто автор, и глаза ее округлились от удивления.

- Так это… ты написал? – девица уставилась на страницы книги, потом перевела взгляд на меня и снова вернулась к «Заметкам», словно пытаясь одним ведомым ей способом провести между нами аналогию. Наконец, она воскликнула: – Не может быть!

- Что, уже разонравилась? – не смог сдержать я усмешки.

- Вовсе нет, просто… не верится…

- Ах, да, ты же думаешь, что я безмозглый идиот. Считала, что я и писать-то не умею, наверное?

- Нет. Я… – у нее сделалась такое лицо, будто она узнала обо мне нечто сокровенное, и теперь ей стыдно, что она думала обо мне плохо. Почувствовав, что раскрылся больше дозволенного, я попытался восстановить свою репутацию, выхватив из ее рук злосчастную рукопись.

- Теперь-то ты не будешь больше ее читать!

- Это еще почему?! – Девица не захотела так просто ее отдать, потянув в свою сторону.

- Потому что… – Я сильно дернул книжку, чуть не разорвав, однако женщина ее тоже не отпускала. Никто из нас не хотел уступать, и в какой-то момент, потеряв равновесие, девушка упала на кровать, а я оказался сверху. – Ты же… ненавидишь меня.