Мазохистка (СИ)

С Франко у меня были личные счеты – он зарезал двоих моих людей под предлогом, что они, будучи с ним в одном ресторане, за его спиной говорили про него гадости. Это были двое моих лучших шпионов, один из которых регулярно приносил сведения про босса семьи Тотти, слишком хитрого для открытой вражды с Варией, но неоднократно исподтишка спонсировавшего наших врагов. Моррини были «вассалами» семьи Тотти, а посему истинные причины, по которым устранили нашего лазутчика, были видны невооруженным глазом. На губах моих появилась предвкушающая улыбка – наконец-то у меня появилась прекрасная возможность убить этого ублюдка.

Погруженный в свои планы, я зашел в комнату, не обращая внимания на лежащую на кровати брюнетку, достал из шкафа свою спортивную сумку, покидал туда вещей и ушел в ванную, чтобы забрать полотенце и зубную щетку. Я уже надел плащ и тут только осознал, что девушка неотрывно следит за моими движениями, явно чего-то ожидая от меня. Я перевел на нее взгляд. Надо было что-то сказать перед уходом. Только вот – что.

- Я уезжаю, но это не значит, что ты должна забросить тренировки, когда я вернусь, начнем тренироваться на мечах.

- А когда ты вернешься? – «И все-то тебе знать нужно…»

- Если все сложится удачно, то через девять дней, – я взял в руки сумку и подошел к двери.

- А если нет? – выкрикнула девица. Я обернулся, скалясь, уже представляя себе, как перережу Моррини Франко горло.

- Я тебя умоляю, женщина! Я вернусь через девять дней.

Едва сев в машину, я вспомнил о собственном обещании: «Заеду-ка я перед миссией в «Эммануэль»». Так странно, но об этом проще было думать, когда я находился в замке Варии. Казалось – не поедешь же только из-за этого в город, а теперь, когда ничто не мешало исполнению моих планов, у меня словно стоп-кран сработал. Тем не менее, я вел машину по знакомым улочкам, повинуясь плотским желаниям, которые следовало утолить прежде, чем браться за миссию. Когда я подъехал к горящей неоновой вывеске, на которой была изображена танцующая девица в лифчике и юбке с разрезом до бедра, я уже даже внутренне успокоился, решив, что у меня нет другого выхода. Единственный, казалось бы, по-настоящему важный вопрос должен был быть в том, почему эта идея вообще казалась мне неправильной. И именно он почему-то не приходил мне в голову. Я вышел из машины, поднялся по ступенькам. У дверей стояли две полуголые блондинки, они курили и смотрели на меня, хихикая и о чем-то переговариваясь, будто школьницы. Одна из них мне подмигнула.

- Привет, красавчик.

Не обращая на нее внимания, я подошел к дверце, взялся за ручку. И стоял, не решаясь потянуть. «Я не хочу е*ать этих потаскух», – неожиданно волна возмущения прокатилась в моем сознании. Девушки удивленно наблюдали за мной, а я не понимал, что со мной происходит. Прошла целая минута, а я так и не смог открыть эту чертову дверь. Вздохнув, я развернулся и начал спускаться.

- Ты что, передумал? – огорчилась одна из блондинок. – Хочешь, пошалим в твоей машине, если тебе не нравится в комнате?

- Не сегодня, – бросил я, открывая дверцу и забираясь внутрь. Я отъехал метров на пятьдесят, завернул за угол и остановил тачку. «Какого хрена?!» – выругался я вслух. Я посмотрел на свое отражение в зеркале заднего обзора, будто ожидая увидеть там кого-то другого. «Что происходит-то, мать твою?! С чего это тебя теперь шлюхи не устраивают?» И вдруг я понял – почему. Как бы это парадоксально не звучало, все дело было в гордости. Это было похоже на то, как спортсмен, замахнувшийся на вес в сто килограмм, не захочет поднимать штангу в пятьдесят, как гурман, отказывающийся есть простую еду. И – да, причина была в той женщине. Замахнувшись на нее – на ее тело, такое манящее, но недосягаемое, недоступное по неизвестным мне причинам, из-за барьеров, принципов, которые я сам себе же и воздвиг, доступное перестало меня прельщать. «Ну ахренеть теперь».

«Мда, и как мы до этого докатились?» – подумал я, сидя на темном заброшенном складе за проржавевшим контейнером с машинным маслом, сжимая кровоточащее правое плечо. Я знал, что передышка моя временная, так как следы крови наверняка скоро приведут Моррини и его людей сюда. Я расстегнул плащ и уставился на диагональный разрез на груди, из которого, не переставая, лилась алая влага. «Чертова баба! Сколько еще ты будешь отравлять мне жизнь?!.. Хотя… Когда ты уже признаешься себе, что она не заставляет тебя совершать все эти безрассудства? Можно сколько угодно валить на нее все свои проблемы, но причина-то…», – не успел я додумать, как послышались голоса и звуки многочисленных шагов.