Мазохизм: Юнгианский взгляд

Нельзя сказать, что в психологическом мазохистском переживании наслаждение зависит только от чувственного удовольствия и может быть к нему сведено, хотя и тот и другой случай могут быть метафорически приравнены один к другому. Здесь мы вновь сталкиваемся с телом через душевные ощущения и с душой через телесные ощущения. Вслед за Мазохом мы могли бы назвать мазохистское удовольствие воображаемой чувственностью: «Я сверхчувствителен; все имеет свои истоки и свою подпитку в моем воображении». Точно так же психологическое переживание мазохизма не тождественно сексуальному удовольствию, получаемому от физического возбуждения и оргазма. Но оно похоже на сексуальное удовольствие, поскольку связано с наслаждением от предварительной игры и настроено на снятие напряжения и расслабление. Эти переживания сходны, хотя не идентичны. Мазохистское удовольствие сродни впечатлению от «Пьеты» Микеланджело: она столь прекрасна и трогательна, что вызывает боль. Оно эмоционально заряжено, болезненно осознано и доставляет удовольствие благодаря собственной сущности и жизнеспособности.

Мазохизм приносит вполне реальное удовольствие и тогда, когда унижение приводит к утрате прежних эго-представлений. Можно выбросить из головы старые, избитые установки и я-образы. При мазохизме все они идут к черту. Иногда удовлетворение подразумевает разрядку напряжения ввиду потребности Эго в защите. Заблудившись где-то в ночной тишине в полном одиночестве, ориентируясь на свет габаритных огней автомобилей и сигнальных маячков на вышках, мы в конце концов можем позволить себе сбиться с пути, ошибиться и не соответствовать предъявляемым к нам требованиям. Эти моментальные «разрядки» позволяют высвободить то, что было подавлено, что делает нас не более нравственными, но более гибкими и восприимчивыми к потребностям души.

Так как «хорошая исповедь» приносит облегчение, исповедь является благом для души. Римская католическая церковь разделила таинство Наказания на три части: покаяние, исповедь и искупление. Под «искуплением» понимается воздаяние или возмездие, т. е. удовлетворение Бога за совершенные перед ним грехи. Но существует и психологическое удовлетворение души, которое приносит исповедь вследствие отказа от любых защит. Само присутствие другого человека не делает исповедь более унизительной; присутствие другого делает унижение более реальным, ибо оно обостряет ощущение непосредственности, осознания, высокой чувствительности. На исповеди мы заикаемся и тревожимся, у нас остается мало возможностей для самообмана. Выдают глаза; нельзя найти спасение в иллюзии. В человечности другого мы сталкиваемся со своим конечным, неадекватным человеческим «я». Иногда эта встреча, эта связь придает дополнительное удовольствие, а иногда — вызывает радость.

Освобождение от привычных защит преследует две цели: оно делает человека уязвимым, слабым, униженным и, может быть, дезориентированным; кроме того, оно позволяет человеку ощутить облегчение и приятное удовлетворение от того, что удалось убрать ловушки, т. е. те поверхностные ощущения, в плену которых мы находимся, так что появляется возможность добраться до своей внутренней истины, сущности, реальности.

Душе выпадает случай узнать правду о самой себе, познать свою реальность. Мазохизм можно понимать как способ удовлетворить эту потребность, развивая восприимчивость. Именно эта душевная восприимчивость делает возможной ее реальность. В одном из своих произведений Симона Вейль утверждала, что мы не можем простить того, кто нам навредил; поэтому нам следует думать о том, что причиненный вред нас не испортил, а открыл некий истинный уровень [17]. Впервые это выражение употребил поэт Ките в письме к своему брату в 1918 г., однако Джеймс Хиллман взял эту идею в качестве отправной точки для своей основополагающей работы «Re-Visio-ning Psychology»). То же самое возможно, когда мы унижаем себя или вредим себе. Если мы готовы себя простить, значит, нам следует каким-то образом понять переживание как осознание или откровение. Одно из удовольствий мазохистского переживания заключается в том, что оно ведет к удовлетворению от достижения истинного уровня, от обретения глубинной и неприглядной истины о себе.

Нам следует уделить внимание эстетике мазохизма, т. е. удовольствию, которое одновременно является и болезненным, и прекрасным. Называя кого-то «прекрасным человеком», мы имеем в виду не его внешность, а его душевные качества. Чаще всего достоинство души проявляется именно в смирении, которое мы считаем прекрасным. Здесь не следует бояться оказаться в плену нравственных обертонов, ибо смирение всегда считалось основным признаком души. «Сотворение души», по выражению Джеймса Хиллмана, порождает смирение, так как требует постоянной релятивизации Эго.