Мазохизм: Юнгианский взгляд

Любой полюс — крайняя гордость Прометея или его крайнее унижение — это все еще только ограниченное видение. Способный только подчиняться мазохист отказывается от всей своей власти, от всей своей «правоты». Только он неправ, унижен, совершенно ни на что не годен. Он считает свое унижение и свой грех личными, а потому — лично наказуемыми — и, как правило, при такой установке не чувствует личной гордости. В состоянии присущей мазохизму крайности он, по существу, не подчиняется, а раболепствует и пресмыкается. Это раболепие, как и его полная противоположность — непоколебимая гордость, оставляет человека одиноким, закованным в цепи и пригвожденным к скале.

Океаниды, находясь под впечатлением поразительных открытий Прометея и его заботы о человечестве, надеялись, что однажды, освободившись, он станет таким же сильным, как Зевс. Но Прометей ответил, что еще не осознал, какой конец ему предначертан Судьбой: «Я должен буду покориться болям и скорби, которые принесет мне старость». Это его заявление столь же неопределенно, как и сама Судьба. Постепенно Прометей начинает осознавать, что причиной его страданий является не столько явное нарушение, сколько его неспособность подчиниться страданиям и определенным рамкам, что именно сила его духа стала истинной причиной его наказания. Он понимает, что обвинения в несправедливости, героически провозглашенные с вершины скалы, не позволяют ему узнать более глубокую цель, уготовленную ему Судьбой в его неволе. «Я должен склонить голову перед Судьбой». Принять это — значит смириться, а смириться — значит освободиться.

Во введении к этой книге мы говорили о мифологии как о пище души. Мифологические сказания о Прометее содержат устные послания, соединяющие нас с нашей судьбой. Подобно Прометею, мы связаны со своей судьбой в окружении богов, которые и предопределяют наш путь, и стоят у нас на пути. Но наш опыт является неблагодарным, поверхностным и бессмысленным, если его не признает Судьба. Прометей всегда находится рядом, у нас за спиной, могучая рука безрассудного Прометея лежит у нас на плече, его страстные крики эхом отзываются у нас внутри, когда мы учимся слышать свою судьбу, беседовать с ней — и даже любить ее.

Глава 6. Дионис, или сумасшествие мазохизма

Я скажу: пройду сквозь огонь,

И я пройду сквозь огонь,

Если он так хочет, пусть так и будет,

Он называет меня сумасшедшей: конечно, я — сумасшедшая,

Сумасшедшая в любви — ты увидишь,

Как ветер, шевелящий ветвь,

Он движет мной с улыбкой…

Он называет меня сумасшедшей, конечно, я — сумасшедшая…

БИЛЛИ ХОЛИДЭЙ. «Он называет меня сумасшедшей»

И так лежу я, извиваясь,

Согбенный, скрюченный, замученный свирепо

Мученьями, что на меня наслал ты,

Безжалостный охотник,

Неведомый мне бог!

Рази же глубже,

Еще раз попади в меня и сердце,

Разбей и проколи!

Но для чего ж теперь

Тупыми стрелами меня терзать?

Зачем тебе, зачем тебе мое мученье, Злорадный незнакомый бог? Я вижу, да!

Что хочешь выпытать ты от меня, мучитель,

Божественный палач!

Или я должен, как собака,

Валяться пред тобой, хвостом виляя?

Как? Выкупа?

Какого же и сколько?

Потребуй много — так твердит мне гордость, —

И кратко говори — другой ее совет. Так вот как? Да? Меня? Меня ты хочешь? Всецело и всего?

Прочь! Улетел! — Умчался прочь —

Единственный товарищ мой и враг И чуждый мне опять Божественный палач.

Нет!

Возвратись ко мне

И с пытками твоими,

Мои все слезы льются за тобой,

И для тебя вдруг загорелся снова

Огонь последний на сердце моем.

Вернись, вернись ко мне, мой бог, — мое страданье,

И счастие последнее мое!..

НИЦШЕ. «Так говорил Заратустра»