McCartney: День за днем

Итак, в 20–х числах апреля мы вошли в здание на небольшой лондонской площади Сохо. Продержав нас около получаса в кабинете с видео– и аудиоаппаратурой, напоив кофе и накормив рассказами о своем патроне, его помощники наконец–то привели нас на второй этаж в просторную, по–деловому обставленную комнату, охраняемую профессионально любезной секретаршей. Дверь распахнулась, и появился человек в свободном голубом молодежном костюме. «Здорово, ребята, проходите», – пригласил он, и меня пронзила удивительно знакомая улыбка на лице с большими грустными глазами уже в сеточке морщинок. Поразили по–прежнему густые, но пепельные волосы, а некогда это была темно–каштановая грива…

Над большим столом в кабинете в глаза бросалось огромное, почти во всю стену, абстрактное полотно. У стены подмигивал веселыми огоньками музыкальный автомат – такие в 50–е годы были непременным атрибутом кафе и танцзалов на Западе.

Пол жестом показал нам на диван у низенького журнального столика, сам уселся напротив. Он был раскован, но в глазах – некоторая напряженность: с советскими журналистами, пояснил Пол, если не подводит память, встречается впервые.

— Что натолкнуло тебя на мысль издать его?

— Мне трудно объяснить причину, но очень хотелось, чтобы эти записи появились именно в России. Растет интерес к вашей стране. Пресса все больше рассказывает о том, что происходит в СССР, о гласности, диалоге между Михаилом Горбачевым и Рональдом Рейганом. С договорами о сокращении ядерных вооружений стало легче дышать. Все больше людей обретают надежду… Россия «открывается» для нас. Как–то я посмотрел репортаж из Советского Союза, подготовленный американской телекомпанией ABC. Репортер просто подходил к детям, домохозяйкам, заводил самый обыкновенный разговор, и я увидел, что это обычные, нормальные люди. А ведь Россия всегда (Пол наигранно страшно таращит глаза, надувает щеки, хмурит брови – точными комическими чертами воспроизводит «образ врага») была Россией, Америка – Америкой. Но их разделял железный занавес. В телефильме показали старушку в платочке. Когда репортер приблизился к ней и спросил, не хочет ли она пожелать что–нибудь американцам, она шарахнулась от него в испуге. Потом остановилась. По ее лицу было видно, что она о чем–то напряженно думает. А затем, глядя в камеру, промолвила: «Скажите, что мы хотим мира». Эта сцена произвела на меня огромное впечатление. В Шотландии у меня есть овечья ферма. Мои соседи постоянно имеют дело с землей. У этих парней ладони как наждак, все в трещинах. И у всех один и тот же ставший привычкой жест. – Пол потер пальцы, словно счищая невидимые комья земли. – В фильме о России был показан русский крестьянин, делавший абсолютно те же движения пальцами, что и фермеры в Шотландии. Значит, все люди одной природы, все живут на одной планете, и все хотят мира и труда. Может, мои рассуждения наивны, но меня это не тревожит. Мы идем в правильном направлении. И я сделаю все, чтобы помочь этому. Ведь так легко понять эти жесты близких к земле людей. А альбом – это ответ на вашу гласность.

— Пол, а что ты знаешь о советской эстраде?

— Ну, что здесь можно услышать – разве что «Подмосковные вечера». Да еще этого парня… (морщится, вспоминая). Да, Юрия Антонова. Мои познания ограничиваются хором ансамбля Красной Армии. Но их исполнение – великолепное. Вообще–то мы мало слышим зарубежных песен и исполнителей».