Меч

Он покачал головой, скривив губы от отвращения.

— Нет! — сказал он. — Нет, нет. Щит — нечто иное! Посредник, да… но не один из Четвёрки. Нет. Он вмешался. Он вмешался из-за Меча. Он пришёл слишком рано. Слишком рано. Должен был ждать Мост. Должен был ждать её. Иначе всё неправильно. Сломанный. Слишком сломанный без неё здесь, наблюдающий за вещами…

Я нахмурилась, пытаясь уследить за его ходом мысли.

— То есть, Галейт был посредником?

— Конечно! Сколько людей на такое способны? Разве видящие пошли бы за червяком, если бы он не был одним из священных?

— Но он не один из Четвёрки?

— Посредников больше четырёх, Мост Элисон! Намного, намного больше четырёх. Ты должна это знать! Как ты столько всего забыла?

Я помнила фреску с существами-посредниками, которую мне показывала Тарси — ту же, которую я видела в пещерах Памира. Вспомнив те изображения, я кивнула.

— Ладно. Так кто четвёртый, Терри? — спросила я.

— Война, — он глубокомысленно кивнул, серьёзно поджав губы. — Война — четвертая.

— Расскажи мне о нем.

— Это она. Она. Как Мост. Два и два, — он одарил меня той не-очень-милой улыбкой. — Война — это Война. Она сука. Настоящая сука. Она никому не нравится. Побитая. Скандалящая. Злая Война. Всегда злая. Всегда желающая большего, — он нахмурился, словно размышляя, а может прислушиваясь. Покачав головой, он предостерегающе щёлкнул языком. — Будь осторожна, Мост Элисон. Будь очень, очень осторожна. На кровати кровь. Не только твоя. Не только… но её много.

Нахмурившись, я отбросила это, стараясь сообразить.

— Война, — я кивнула, поджимая губы. — Мост, Меч, Шулер, Война. То есть, Война — единственная, кто схож с человеческой версией? — я снова взглянула на него. — Тарси говорит, что человеческая версия слишком мрачная, даже в выборе слова. Так что эта Война должна быть не совсем такой, как человеческая Война. Может, какой-то эквивалент…

— Нет, — Фигран покачал головой, тихо щёлкнув языком. — Не эквивалентность, Мост Элисон. Это Война. Определённо Война. Она найдёт нас, когда придёт время. Или её найдут. В любом случае, она последняя. Она всегда последняя. Всегда опаздывает. Её пламя пылает ярче всех, ибо оно последнее. Так легко исказить и задуть. Так легко превратить в чёрный дым.

Он наклонился ближе, его тон сделался заговорщическим.

— Она действительно ненавидит тебя, — доверительно сообщил он. — Ревнует, знаешь ли. Завидует. Думает, что это она должна быть главной. Ненавидит тебя всем своим нутром. Он и её сломает тоже. Ты увидишь.

— Кто её сломает, Терри? Ревик? Вот кто сломает Войну?

Териан покачал головой, поражённо щёлкнув языком.

Я уставилась на него, затерявшись в множественности за его глазами.

— Да, — торжественно кивнул он, словно задумавшись. — Полагаю, это начинается с него. Смерть начинает. Мост прокладывает мосты. Шулер показывает дорогу. Война приходит, чтобы закончить. Война приходит последней, и если ты не готова…

Он провёл линию по своему горлу, состроив гримасу.

— Проблемы, — сказал он мне серьёзно, постучав по столу тонким пальцем. — Без права на ошибку, — он покачал головой. — Склонна к чрезмерности. Надо наблюдать.

Я повернулась к одностороннему стеклу и коснулась наушника.

— Не хочешь добавить сюда никаких жемчужин мудрости, 'Дор? — спросила я. — Вэш?

На другом конце линии царило молчание.

— Супер, — пробормотала я, повернувшись лицом к ёрзающему Фиграну. — Два чокнутых братца и сестрица, которая меня ненавидит. Прямо то, о чём я мечтала.

Я забыла выключить наушник перед тем, как сказать это.

Услышав через гарнитуру смешки Балидора и других видящих, я нахмурилась, следя за пальцами Териана, когда тот опять принялся рисовать неразборчивые узоры на поверхности металлического стола.

В это время в моей голове крутилась одна и та же мысль.

Я чертовски надеялась, что Балидор ошибался.

Я чертовски надеялась, что Ревик не верит в это дерьмо.

Глава 11 Тест

Когда дверь открылась, я удивлённо подняла взгляд.

Полагаю, я не должна была удивляться. Я пригласила его сюда. На мгновение мы лишь уставились друг на друга. Затем он взглянул на мои руки и слегка улыбнулся.

— Я слышал, что ты художница, — сказал он. — Я никогда этого не видел.

Я рисовала, стоя коленями на напольном тюфяке и опираясь то на локти, то на руки. Это впервые за целую вечность, серьёзно. Хотелось бы мне иметь мольберт или, ещё лучше, чертёжный стол, но и пол подходил довольно хорошо, учитывая ситуацию.

Услышав слова Балидора, я посмотрела на свои руки, проследив за его взглядом.

Я не слишком отчётливо задумывалась о содержимом самого наброска, но когда я посмотрела на угольные линии, на меня в ответ уставилось изображение Фиграна с серьёзными совиными глазами, и в контурах этих глаз виднелись намёки на то множество личностей. Его запястья в наручниках лежали перед ним, пока он чертил узоры на металлическом столе одним бледным, похожим на кость пальцем.

Я не привыкла, чтобы люди входили ко мне без спросу.

По крайней мере, с тех пор как я покинула Сан-Франциско.