Меч Баа Ци (СИ)

Пара терпеливо дождалась, пока Вахтер уничтожит всю тарелку угощения. Не совсем аппетитного, но питательного и восстанавливающего силы.

— Ну, какие новости? — спросил наконец Баа Ци, расправившись с едой.

— Это ты нам расскажи, что там случилось! — едва ли не хором вскрикнули Страшила и Рекщинэ.

— Подрались немножко, — скромно потупив глаза, сообщил Вахтер. Словно застигнутый директором за лупцеванием ученика младшего класса школьник-хулиган.

— Ты его убил? — прямо спросила Рекщинэ.

— Скажем так: я его ранил, но ему удалось позорно бежать, сыпя проклятиями и угрозами, — сказал Вахтер. — Я бы догнал и еще вломил, но меч потерял, да и нога еще побаливает после раны. Такую версию и озвучим народу.

— Мда, жаль, — вздохнула Рекщинэ. — Чувствую, этот монстр еще натворит зла!

— Но зато теперь все степняки твои, — сказал Страшила. — В той стороне, где вы рубились, горы трясло и такой природный шалман разыгрался, что тут любой уверует — сошлись на Князь-бугре высшие силы и вот-вот начнется Конец Света!

Тут они быстро переглянулись с Рекщинэ. Можно даже сказать — заговорщицки. Но Вахтеру было не до их секретов. Он попросил вина. Пока теща резво выполняла просьбу, выбежав прочь из шатра, Страшила шепотом сказал:

— Все как ты велел степнякам, все оперативно исполняется!

— А что я им велел? — спросил простодушно Вахтер. — Не припоминаю.

— Когда ты вышел из запретных земель, весь горящий и дымящийся, что подбитый танк, местные степняки просто хором в ноги тебе бухнулись и сразу по твоему приказу рванули за войском по всем родам и племенам! Так что теперь легкая кавалерия у нас будет! Это радует!

— Я что, сам вышел к вам? — не поверил Вахтер.

— Можешь потом выйти, глянуть, — кивнул Страшила в сторону выхода. — Там, где ты шел, до сих пор выжженные следы. Пришел, собрал народ, что-то потрещал на древнем джелонском, кочевники припали на траву от сакрального восторга, потом вскочили на коней и понеслись Степь поднимать. А ты зашел в шатер и ухнул дрыхнуть.

— Ух ты… Я бы еще не отказался на пару часиков ухнуть дрыхнуть, — вздохнул Вахтер. — Выходит, я даже в несознанке пребывая, довольно прекрасен и убедителен в речах. Даже новые языки учу. За это стоит выпить! Чего это, кстати, у меня на груди все чешется? Похоже от Синоптика вшей подхватил. Хотя он сам как вша-переросток…

Крякнув, Вахтер поудобнее присел на ложе и стащил с себя серую рубаху: раздеть его сонного никто из спутников не решился. Отчего в шатре изрядно воняло потом и гарью.

— Пойду, в озере искупаюсь, — сказал он Страшиле. Тот промолчал, странным взглядом впившись в грудь Вахтера. Вошла Рекщинэ с кубком вина, увидела полуголого зятя, ахнула в ужасе, едва не выронив ношу. Отчего в свою очередь едва не заорал в ужасе сам Вахтер, мгновенно оказавшись возле нее и подхватив емкость.

— Что вы на меня вылупились, почтенные мама и… брр… папа? — не понял он.

— Печать Проклятия! — ткнула ему в район сердца Рекщинэ. Вахтер только сейчас догадался посмотреть внимательно, что у него происходит в указанном районе. И с удивлением обнаружил темную круглую отметину, словно ему прижгли у левого соска раскаленную пятирублевую монету.

— Ничего себе прижгло! — удивился он, почесав место, отдающее глухой болью.

Страшила кивнул жене.

— Помоги, лапуля. Кладем его аккуратненько на стол… У тебя одна такая болячка?

— Не хочу я никуда класться! — воспротивился Вахтер, но Страшила уже схватил его за загривок, словно нашкодившего щенка, без лишних усилий приподнял, положил на оперативно очищенный от лишних предметов длинный и низкий столик у ложа.

— Достаточно реликтовая форма Проклятия, — сказал тоном опытного патологоанатома Страшила, приглядевшись к груди Вахтера.

— Что за форма? На что влияет? — деловито спросила Рекщинэ. Далее они перешли на какой-то высокоученый язык, Вахтер попытался вклиниться в их беседу, но его попросту проигнорировали. Страшила слишком неаккуратно ткнул пальцем в самый круг раны, зашипев от боли, быстро его отдернул.

— Ничего себе, вот это силушка у Проклятия, — буркнул он. — Едва мне руку не оторвало! Что же это за Трисмегас такой? Мощность у него запредельная, хорошо еще, что ты у нас Баа Ци, простой бы смертный давно лапти откинул. Но, скажу честно, хороших новостей у меня нет для тебя. Крандец тебе! Чего лыбишься?

— Не дождешься, дорогуша, — сказал Вахтер. — У меня еще с позапрошлой встречи с Трисмегасом подобная болячка на ляжке. И ничего, я цел, как ви… да хватит меня лапать!

Но Страшила уже перевернул его, быстро сдернул портки, не смотря на протесты и прямые попытки вырваться. Нашел взглядом черную отметину на левой ляжке, рядом с едва зажившей колотой раной.

— Чего ты молчал, дурень? Еще одно Проклятие!

— Какого рода? — деловито спросила Рекщинэ, глядя на распростертого обнаженного мужчину перед собою так, словно перед нею лежала ощипанная тушка курицы. Страшила прищурился и защелкал пальцами, припоминая, где подобное видел. Потом кивнул своим мыслям и коротко бросил:

— Разлука!

Рекщинэ тихо всхлипнула, закрыв ладонями лицо.