Меч Баа Ци (СИ)

В кои-то веки в главном дворцовом зале Краснотала было многолюдно. На возвышении восседал в дорогих одеждах сам князь Владимир Страшный. Он же попросту Страшила для своих. По правую руку от него занимал свою скамью Мараш, далее за ним сидел Восолап и только потом — Вахтер. Следом взгромоздились на свои места, словно на лихих коней вожди основных племен джелонов. А пошли за Баа Ци многие сильные народности Степи: черные джелоны, белые джелоны, кайсары-джелоны и буги-джелоны. Они больше молчали, выражая достоинство всем видом суровых загорелых лиц.

По левую руку от князя сидела Рекщинэ. Далее целый ряд изящных резных скамей пустовал. Как раз семь штук, после которых занимали места командир стрелков и командир копьеносцев городовых войск. Страшила мрачно глянул на пустующие сидения, подумав, что местная знать решилась проигнорировать военный совет.

— И где же наши почтенные бояре? Отчего не пришли? Где болтаются?

Командиры местных войск весело переглянулись и прыснули в кулак.

— Вот в точку, князь говоришь! Как раз и болтаются! — слегка приподнявшись со своего места, ответил командир стрелков. — Они ж который день на виселицах. Мараш же их повесил!

— Повесил? — удивился Страшила, сразу переведя взгляд на воеводу. В его голосе больше читалось недоверие удалью Мараша, чем порицание. Оттого тот, хоть и покраснев, только кивнул.

— Ну да, а чего они первые начали? Сами предложили Краснотал сдать!

— Повесил и повесил, — успокоил его Страшила. — Пусть себе висят, коли жрать не просят. В назидание. А теперь к делам. Воевода, сказывай, как тут дела творились, покамест мы за подмогой ездили.

Мараш встал с места и скороговоркой изложил все последние события, как защищали они крепость от колдовских и военных сил, как пришел к ним молодой колдун помогать. А когда на город-крепость напали Темные души в виде худощавых девок, он их всех заневолил и по удальскому обычаю перепортил. Всех, кроме Халифа. Правда, при этом из-за таких колдовских разборок полгорода и часть стены разлетелись на куски мелкия и дробныя.

— Ишь какой молодец! И где он сейчас? — спросил Страшила. Мараш развел руками, мол, кто этих колдунов знает. Затем опять же скороговоркой сообщил деловито, кто явил при защите отменную храбрость, сколько человек погибло, сколько убыло по ранениям и хворостям, сколько потерь восполнено, каковы запасы оружия и продуктов. Закончив доклад, он замолк и присел на место. Страшила кивнул на Мараша, обращаясь к Вахтеру.

— Я же говорил, воевода дело знает! Я в людях хорошо разбираюсь. Вот тебе и лавочник.

Сторона городских командиров одобрительно загудела — Мараш при обороне хоть и не отличался гениальными стратегическими решениями, но сделал все, чтобы войска не нуждались ни в пропитании, ни в хороших доспехах, ни в хороших условиях проживания. А что в военные дела не лез — так даже отлично. Еще б не мешало от лавочника советы в бою выслушивать, сами с усами.

С порога раздался голос стражника.

— Гвардия Хорхета прибыла!

— Прекрасно, очень прекрасно! — отреагировал Страшила. Ранее Вахтер подколол его, мол, использует любимую присказку Тейлитэ. На что тот резонно ответил, что это его собственная присказка, а почему дочь ее переняла, так и понятно, оттого что в папочку. — Распорядитесь дать им кров и пищу!

Вестник остался на месте. Мол, новости еще не кончились.

— Шестовики с поклоном пришли, принять просят!

— Кто-кто? — не понял Вахтер, поворачиваясь за разъяснениями к Восолапу. Тот крякнул с недовольством.

— Это продажные бойцы, что военное дело не как призвание и честь настоящего мужчины, а как науку, что им золото приносит держат.

— Ага, наемники, значит, — понял Вахтер. — И чего они шестовики?

— У них самострелы дальнобойные, шестовые, лиственично-дубовые — малопонятно пояснил специалист по колдунам. — Как бойцы сила грозная, но малоуважаемая, поскольку пока им платят — воюют, а кто перекупит, хоть даже враг — тут же перебегут.

В зал уже входили три крепких бородатых мужика в неброской одежде, более походившей на поденную крестьянскую, в которой не жалко и на сенокос, и на забой быка идти — чему там мараться. Остановились, как требовал обычай, в пяти шагах от князя, поклонились. Замерли, ожидая первого слова от хозяина.

— Что, бойцы-шестовики, — не стал медлить Страшила. — Какими судьбами здесь?

— Ясень Погромщик меня зовут, — представился главный шестовик. — Прибыли мы с дружками по корявым дорожкам от Соленого берега к господину князю земли сей и той, которую зовут Хорхетом, а у нас Бобровой долиной. Поклон от нас и предложение взять на купы, службу военную за плату, то бишь. Купа предлагается либо на срок, либо на цель.

— Сколько вас? — сразу спросил Страшила. Поняв, что князь скорее согласен на сделку, чем нет, шестовик оживился.

— Сотня! Но сотня такая, что иной тысячи стоит! — торопливо заговорил Ясень Погромщик. — И возьмем недорого, даже с учетом присутствия в их войсках злобного колдуна Трисмегаса!