Меч Баа Ци

Кайсары и джелоны завыли по-волчьи, что заменяло им выражение крайней степени радости. Баа Ци, не давая сопернику расслабиться, мгновенно пошел вперед, умело и быстро нанося рубящие удары, от которых Трисмегас едва успевал отбиваться. Он постепенно отступал к своим, оставляя за собою кровавую дорожку. Ещё пару раз меч с грохотом ударил по доспехам, к счастью для главы Ордена – не пробив. Впрочем, и его ответный выпад в живот противника, которым он сумел отбросить прочь назойливого Баа Ци, пришелся лишь на укреплённую пластину. Оттого, отшагнув назад, тот даже не поморщился. Стороны воспользовались паузой для короткой передышки. И тот и другой работали на самых высоких скоростях, им требовалось время для восстановления сил.

– Ну давай же, руби меня, – злобно процедил Трисмегас. – Ни к чему это не приведет. Я получу рану, которая тут же затянется. А ты получишь очередное Проклятие. Ты лишился любви, ты лишился разума… Что будет третьим? Жизнь?

– Я не лишился ни разума, ни любви, дурень, – мягко ответил Баа Ци. Но с такой мягкостью обычно говорит крестьянин с поросенком, чтобы успокоить перед забоем. – Я их не лишился, я их передал.

– Кому? – усмехнулся Трисмегас. Потом до него дошло – кому. И он с рыком бросился вперед, яростно колотя противника шестопером. Но как бы скор и силен он ни был, Баа Ци с легкостью блокировал все его удары, завернув шестопер отработанным приёмом, увёл клинок к поясу, рубанул по бедру, заставив врага заорать от боли и припасть на колено.

– Когда мы встретились с тобою первый раз, гражданин неизвестная науке космическая тварь, – произнес Баа Ци, неторопливо прохаживаясь на расстоянии вокруг утратившего мобильность врага. – Ты был неуязвим. У тебя не было слабых сторон, а у меня их было полно. И ты побеждал, и мог победить окончательно. Но я попросту передал свои слабые стороны тебе. Я не утратил способность любить, я просто поделился этой способностью с тобой. И я не перестал мыслить и чувствовать, как человек, но я заставил тебя это делать.

– То, что эту девчушку… Эгирэ – то что ее полюбила часть меня, отъятая от общего сознания твоим первым ударом, это не говорит о том, что и я сам её любил, – ответил Гир Трисмегас, постоянно держа в зоне внимания лениво прохаживающегося врага, подозревая, что тот хочет усыпить его бдительность и внезапно атаковать.

– Да неужели, – усмехнулся с издевкой Баа Ци. – Я ведь немного бог мертвых, это свойство даёт иногда право возвращать к жизни убитых, давая второй шанс живым…

– Ну и к чему ты клонишь, враг?

Баа Ци остановился, указывая острием меча в сторону командного пункта. Там стоял покусывающий в волнении нить от подшлемника Страшила, который нервно следил за поединком. Их разговора он не слышал, и сразу же завертел головой, не понимая, что там противники доказывают друг другу, тыча в него холодным оружием.

– Что если Эгирэ будет ждать тебя в гуще вражеского войска? Стерпишь ли ты во второй раз её утрату, если твои рыцари поднимут её на копья? А ведь они это сделают, ведь Система не позволит остановить грядущую мясорубку. Системе это зачем-то нужно…

– Я знать не знаю эту Эгирэ, – холодно ответил Гир Трисмегас. – Мои войска пойдут вперед и уничтожат всех, и плевать мне на неё! Я выиграю, и Система признает меня победителем, а ты будешь стёрт, как недоразумение, без следа и жалости!

Собрав все силы в кулак, Трисмегас вскочил, его шестопёр свистнул, опускаясь на висок Баа Ци. Но тот шагнул вперёд, выставляя меч в блок. Надавил, входя в клинч, взглянул с насмешкой прямо в прорезь шлема, глаза в глаза.

– Система не дает тебе умереть от руки Баа Ци, – шепнул витязь в чёрном плаще своему неприятелю. – Но что если тебя убьет не Баа Ци? Она предусматривала такой вариант? А? Что если твою пустую башку снесёт совсем не он?

Пинок в грудь с мощным рубящим ударом в основание шеи: не будь на Гире крепкий доспех, его бы разрубило пополам. Но и так рана получилась изрядная. Он упал под дикие вопли радости со стороны Хвойного княжества и стоны разочарования, нёсшиеся от Ордена. Баа Ци наступил на упавший шестопёр, обезоруживая противника и приставил меч к шее врага.

– Давай, Трисмегас, прикажи своей шантрапе валить отсюда.

– Как я им прикажу!? Система не позволит!

– Приказывай! Или я смахну твою башку, а новая не прирастет, уверяю! Считаю до трёх! Раз!

– Система! Не даст! В любом случае!

– Два! – гаркнул Баа Ци. Меч его загорелся, засиял изнутри ярким синим цветом, заставляя Гира вздрогнуть всем телом. В этом сиянии он угадал свою смерть, осознав, что враг каким-то образом сумел обойти запрет Системы на его убийство.

Баа Ци поднял голову на передние ряды пехотинцев Ордена и заорал им:

– Сейчас вы увидите, как сдохнет ваш повелитель! И если вы не одумаетесь, вы все погибнете здесь! Уходите сейчас, если не хотите остаться здесь навек! Отступайте!

Баа Ци вновь переключил внимание на Гира, злобно прошипев:

– Сука, я не шучу! Сейчас на счете "три" я рублю твою голову и тебе конец, чудище-ушлепище. Итак?