Меч без ножен. «Помирать, так с музыкой!»

— Самое лу-у-у-чшее для тебя не пожалела, а ты брезгуешь? Я старалась, ждала, а ты… а ты… А ты даже не узнал меня снача-а-а-ала…

Андрей, боясь, что показательный «плач Ярославны» перерастет в банальную истерику, мысленно сплюнул и принялся рвать горячее мясо зубами, демонстрируя хороший аппетит, и, давясь горячим и с трудом проглотив кусок, строго произнес:

— А ты что не ешь, селянка?! Почему не пьешь? А может, худое измыслила, господина ядом извести решила? Сознавайся!

Преслава громко икнула, со страхом выпучила глазки на Андрея и проблеяла:

— Как же так? Нет, господин, я бы не посмела! Даже представить… Как же так…

— Да ладно! — Андрей приободряюще похлопал ее по плечу. — Ешь давай, а то я один с этим добром, — он ткнул в курочку почти обглоданной ножкой, — не справлюсь! Ну ты чего, напугал тебя, что ли?

— Нет, я просто побоялась, что ты изменился, стал другим! — В ее глазах проскочили хитрые искорки. — Вы… Ты столько видел, разные женщины ублажали тебя… А я… Я простая деревенщина… Ты на меня и не взглянешь, поди… Тогда ты был просто воин, а сейчас, вон, — она протянула тоскливо, — его светлость, господин командор!

Голосок ее снова предательски задрожал, но лукавый взгляд не ускользнул от Андрея.

— Будешь выпендриваться — выгоню и на всю Притулу ославлю, что у тебя ноги кривые…

Он не успел договорить, как девчонка дернула плечом и ловко оторвала вторую лапу. Демонстративно, одним махом осушив кубок вина, она вгрызлась в мясо, еле передвигая челюстями и заталкивая ручонками вываливающиеся куски.

— Тише, тише, а то подавишься! — Андрей от неожиданности поперхнулся вином и утирал бороду полотенцем. — Молодец, уважаю! Штрафную ты выпила, а теперь давай по второй жахнем! — Он снова разлил вино. — Между первой и второй перерывчик небольшой! Ты меня уважаешь?!

Не дослушав чисто русский вопрос, Преслава полностью осушила свой кубок. Осоловевшими глазками, видать, поклевала сегодня немножко, а поди и весь день не ела, она взглянула на Андрея и громко икнула.

— Стоп, красавица, — он отставил ее кубок, — а то хуже обиженной женщины только пьяная обиженная женщина!

Лежащая рядом голая девушка вздрогнула и машинально коснулась его ноги тугим и горячим телом. Но их словно разделяла невидимая стена, и, ложась спать, у Андрея и помысла не имелось, чтобы домогаться ее нагого и юного тела.

Невидимый тумблер тихо щелкнул в мозгу, плавающем в пьяной дымке, ассоциируя Преславу с далекой уже теперь Варенькой из прежней жизни, и зарождавшиеся эротические фантазии неизменно разбивались об эту стену — она тебе в дочери годится!

Впрочем, и Преслава, памятуя обет, про который он однажды ей брякнул не подумавши, не решалась предложить себя. Она была полностью покорена и отдалась бы ему безропотно, с нескрываемой радостью (а зачем тогда приходить греть постель), вот только сам командор не хотел воспользоваться своей властью в таком положении.

Мысли командора оказались материальными — тело девушки, как ему показалось, стало намного горячее. И шаловливая ручка якобы во сне нежно прикоснулась к его груди и стала ее потихоньку гладить, чуть касаясь пальцами. Затем Преслава слегка повернулась на бок и тесно прижалась грудью к его руке.

Андрей покрылся горячим потом, что тот цыган, пойманный озверелыми крестьянами на краже лошади. Его за малым чуть не затрясло, словно в молодые годы, когда еще не целованным ходил… Он впервые ощутил ее грудь — маленький тугой комочек.

И еще он понял одно, что сейчас может спокойно овладеть этой девушкой — она скромно предложила свое тело в качестве благодарности и в дань уважения.

«А вот и нет вам, товарищ командор! Кому уподобиться хочешь?! Ты же русский офицер! А еще — рыцарь!»

Вожделение мгновенно схлынуло, рассеяв пьяный похотливый угар. Андрей не захотел уподобляться сволочи, что с охотой воспользовалась бы моментом, и чуть отодвинулся в сторону.

Преслава это движение правильно поняла, явственно вздохнула с нескрываемым сожалением, и вскоре они уснули…

ГЛАВА 8

— Шведам после Полтавы и то лучше было!

Проснулся Андрей совершенно разбитый, а потому сразу же высказал свое честное отношение к этому миру и к своему состоянию.

Голова трещала, как стая сорок, и гудела как колокол. Сил подняться не было, и он смог только тихо прохрипеть:

— Арни! Есть там что?

Дверь мгновенно отворилась, и тут же у постели появился оруженосец с все понимающим и сочувствующим лицом. И уважительным тоже — Арни сразу понял, что хотел сказать ему командор, и, шустро схватив флягу, щедро набулькал в кубок терпкого пахучего вина.

Одной дозы не хватило, опыт пришлось повторить, дабы унять лютую жажду. И лишь после этого Андрей увидел, что на столе лежат два бурдюка — один пустой, а другой полный лишь наполовину.

— Это ж сколько я вчера вылакал?!

— Не так и много, брат-командор! — утешил его оруженосец, но тут же добил: — С половину ведра, это точно. Мы бы впятером упились до смерти, а ты ничего, как огурчик был…

— Зеленый и с пупырышками… Особенно сейчас… Ты на меня глянь, Арни, каково вот так страдать!