Меч и ятаган

Некогда четкие линии стен просели и проломились под тяжелыми чугунными ядрами, а обломки и мусор частично засыпали ров. Лишь нетронутая тыльная башня с прежней надменностью возвышалась в задней части форта. От постоянного вгрызания в кладку ядер и картечи в воздухе саваном висела бурая завеса пыли, особенно когда в наиболее жаркие послеполуденные часы стихал бриз. Помечающие протяженность неприятельских сап флаги отстояли теперь от стен на какой-нибудь десяток шагов (получается, ла Серда все предугадал верно).

По приказу Великого магистра защитники Сент-Эльмо снабжались всем, чем только можно. Что ни ночь, через бухту скользили лодки, доставляя в одну сторону припасы, а в другую отвозя раненых. Турки — то ли по небрежности, то ли из обыкновенной спеси — в курсирование лодок пока еще не вмешивались. Что же касается защитников, то они, несмотря на постоянные обстрелы, вполне были готовы встретить неприятеля, который непременно ринется на приступ, стоит лишь в стенах появиться первой достаточно большой бреши.

На должность нового коменданта форта ла Валетт решил назначить капитана Миранду, бывалого испанского солдата. На представлении испанец впечатлил совет своими планами по обороне крепости. Его рекомендовал полковник Мас как воина хладнокровного и решительного, четко излагающего свои мысли, но что важнее всего — как вожака, за которым пойдут.

В ожидании первого неприятельского приступа защитники укрылись под остатками парапета. Сидели тройками: два аркебузира на одного копейщика. На равных промежутках вдоль стен были заготовлены горшки с зажигательными смесями. Сзади на тыловой башне ждали своего часа метатели нафты — ужасного оружия — жидкого пламени, могущего в секунду поглотить человека с ног до головы. Вдобавок защитникам доставили еще и готовые к использованию огненные обручи, которые тоже загодя разместили на стенах.

Последнее было новинкой, задуманной ла Валеттом и продемонстрированной совету буквально накануне. Устройство само по себе нехитрое: обручи от бочек оборачиваются в несколько слоев тканью (чем больше, тем лучше), пропитанной смолой и жиром, а затем еще выдерживаются в кипятке. Офицеры — в их числе и Томас — смотрели, как два солдата подхватили один из таких обручей клещами, а третий на расстоянии вытянутой руки его поджег. Обруч сияющим венцом был запущен со стены Сент-Анджело в узкий рукотворный канал между фортом и Биргу. Расстояние, которое он одолел по дуге, оказалось впечатляюще большим — можно было представить эффект, который такое оружие произведет во время приступа на турок, наивно полагающих, что одолеть изрядно порушенные стены Сент-Эльмо им ничего не стоит.

В то время как Драгут в обход бухты направлялся к главному сарацинскому лагерю, растянувшемуся вдоль побережья Шиберраса, ла Валетт распустил своих советников и послал за архиепископом Мальтийским.

— Крестный ход? — Выслушав Дженкинса, прибывшего с посланием от орденских слуг, сэр Мартин размеренно поскреб щетину на подбородке. Англичане с итальянцами после тяжелого трудового дня (внутренние стены городских укреплений требовали доработки) только что сели за вечернюю трапезу. — Нынче вечером?

— Да, сэр. В восемь, от ступеней собора вокруг города, а оттуда на рыночную площадь к проповеди. Собраться должен весь Биргу. Все горожане и каждый солдат, свободный от службы. — Глаза старика в ожидании ответа сияли истовостью. — Говорить будет сам Роберт Эболийский.

Томас почувствовал на себе взгляд Ричарда.

— А я, случайно, не мог слышать о том самом Роберте из Эболи? — поинтересовался рыцарь.

— А как же, сэр! Разумеется. Он простой монах, но как говорит! С какой страстью излагает! Пыл такой, будто сам Господь подул ему на язык. Я слышал две его проповеди в соборе: все, буквально все прихожане словно ощутили божественное присутствие. Истинно говорю вам, сэр. — Дженкинс, приподняв кувшин с вином, неодобрительно покосился на итальянцев. — А у этих-то гостей, жажда, надо сказать, отменная. Мерок с вином не напасешься. Если так хлебать, то у нас запаса в подвале хватит ненадолго.

— Хорошо, если б нас самих хватило на чуть подольше, — усмехнулся сэр Мартин. — Как там сказано — carpe calix et non postulo credo? [52]Так что если просят, наливай.

— Будем надеяться, что крестный ход и проповедь помогут нам стойко держаться во имя Божье, — сказал Томас. — Когда помощь дона Гарсии задерживается на целые месяцы, а в двери стучится Драгут, да еще готов со дня на день пасть Сент-Эльмо, не приходится удивляться, что Великий магистр взывает о помощи к Господу. Вера, может статься, единственное спасение, что у нас на сегодня осталось.

— Вера и острый меч, — расширил перечень сэр Мартин и стал с ухмылкой вымакивать остатки подливы хлебной коркой. — Надо же, кто бы мог подумать, что собачатина окажется такой нежной на вкус… Дженкинс просто волшебник. — Закинув хлеб в рот, рыцарь со смаком его прожевал, проглотил, после чего отодвинул тарелку и потянулся. — Что-то ваш эсквайр нынче не в духе.