Меч и ятаган

– Вообще-то, есть еще невольники с галер, – без уверенности закончил Мас. – Драться за нас они, понятно, не станут, но их можно использовать для устранения повреждений стен Биргу и Сенглеа, а также усиления укреплений.

Наступила тишина, нарушил которую Томас.

– Соотношение всего семь к одному. Мне жаль турок.

Разулыбались все, кроме ла Валетта.

– Есть и хорошие новости, – вспомнил Мас. – Захваченный нами офицер сказал, что Сулейман поделил командование между Мустафа-пашой и Пияле-пашой. Первый командует всем войском на суше, второй – всем флотом на море. И у них уже наметились разногласия насчет того, как действовать. Когда подтянется Драгут, делить власть придется уже натрое.

– Вот это добрые вести, – потеплел Великий магистр. – Хотя подозреваю, благоговение, которое все испытывают перед Драгутом, позволит ему взять под свое начало всю осаду, что существенно увеличивает опасность. Это самый грозный противник, с которым когда-либо сталкивался Орден. У Драгута налицо все признаки вождя. Он воодушевляет всех, кто за ним идет.

– Уж не вызывает ли он у вас восхищения? – насмешливо поинтересовался Мас.

– А то как же, – на губах ла Валетта мелькнула улыбка. – Я не слепой и вижу его достоинства как воина, даром что он не более чем пират, да еще и приверженец ложной веры. Родись я где-нибудь на Востоке, сражаться на его стороне я счел бы за честь. Но мы с ним враги, – Великий магистр отвердел лицом, – и я сделаю все, что в моих силах, чтобы он был уничтожен, без жалости и пощады. А пока будем молиться, чтобы решение султана разделить командование послужило нам на руку и внесло в его стан раздор. Раскрыл ли пленник при допросе еще что-нибудь полезное?

– Увы, сир, до этого он не дожил.

– Жаль. Что ж, по крайней мере, у нас теперь более детальное представление о силе, противостоящей нам. – Ла Валетт обернулся к Томасу. – Сэр Томас, молодец, что захватили офицера.

– Благодарю вас, сир. Хотя он достался нам ценой жизни одного из наших рыцарей. Остается лишь надеяться, что ла Ривьер со своими спутниками принял доблестную смерть в бою. Если нет, то есть вероятность, что враг прознает о наших сильных и слабых сторонах не хуже, чем мы о его.

– Что касается выносливости к пыткам, – встрял Стокли, – то вы наверняка недооцениваете стойкости шевалье ла Ривьера. Рыцари нашего Ордена не изменяют своим обетам. Ла Ривьер именно таков. Не то что некоторые.

Томас, выдержав укол, хладнокровно парировал:

– А вы, сдается мне, недооцениваете усердия вражеских дознавателей. В искусстве пытки османы поднаторели не хуже, чем в инженерном деле. Нет такого человека, что устоял бы под пыткой – во всяком случае, до конца. Нюанс лишь в том, чтобы найти в человеке уязвимое место, а там уж сломать его не составит труда. Рано или поздно ла Ривьер заговорит. Если его взяли живым, то надежда лишь на то, что он не выдаст чересчур много и сразу.

Офицерство притихло, оглядывая плотные ряды турок, которые по завершении намаза поднимались сейчас с колен. Воздух внизу наполнился ритмичным уханьем барабанов и визгливыми напевами рожков, в то время как воинство поднимало оружие и потрясало им так, чтобы было видно со стен. Солнце отстреливало от оружия и доспехов хаотичными бликами – ни дать ни взять искристые чешуйки на море, волны которого готовы обрушиться на скалистый берег.

– Они думают атаковать без промедления, – рассудил Томас, оглядывая идущую от бастиона стену.

Бастионы, охраняемые кастильцами и овернцами, были единственными достроенными полностью. На остальных все еще не было бойниц достаточно прочных, чтобы выдерживать обстрел вражеских пушек. То же самое можно сказать и об участках стен между бастионами.

– Гляньте-ка, – Мас указал на османские ряды. Впереди боевого построения гарцевали пышно одетые офицеры в бирюзовых тюрбанах. За ними шествовал отряд янычаров; величаво колыхались на войлочных колпаках страусовые перья. Передние вели человека, руки которого были укручены за спину. Вот он нечаянно запнулся, и его потащили волоком. Человек, судя по всему, был бос, а красная рванина с остатками белого креста была некогда сюркотом[49] Ордена. Паклей свисали с плеч блондинистые волосы. Сомневаться в том, кто это, не приходилось.

– Ла Ривьер, – буркнул Стокли, хмуро покосившись на Томаса. – Похоже, вы в кои веки правы.

Офицеры в молчании смотрели на продвижение процессии вдоль строя, параллельно линии укреплений. Время от времени турецкие офицеры останавливались и, указывая в сторону Биргу, задавали пленнику какие-то вопросы.

– Ох, не следовало ему даваться им в руки, – укоризненно покачал головой Мас.

– Видимо, у него не оставалось иного выхода, – заметил Томас. – Его могли просто оглушить и забрать. А взять живьем одного из наших рыцарей им хотелось ничуть не меньше, чем нам пленить одного из их офицеров.

– И все-таки, – пробурчал полковник, – не попадаться им в лапы было его прямым долгом.

Томас пожал плечами.

– Обвиняйте его в чем хотите, теперь уже все равно ничего не поделаешь.

– Какая умная мысль, – хмыкнул Стокли.