Меч и Крест

Забегая вперёд, скажу, что всё же, Михаилу VII и его советникам, хватило ума отклонить предложение Григория VII. Да и обращение папы ко всем монархам христианского мира, срочно вооружаться, садиться на коней, и идти на восток, не нашло отклика в их сердцах. Григорий VII затаил обиду, и только прибытие в Рим графа Раймунда де Сен-Жиля, сладким бальзамом ободрило его душу. Папа, в лице этого тулузского графа, нашёл своего самого наипреданейшего единомышленника, все помыслы которого, были заняты войной против неверных.

Обратившись снова к италийским делам, лицимерный Григорий VII, решил сменить гнев на милость, и укрощая свою заносчивость, отправил легата к настоятелю монастыря Монте-Кассино Дезидерию, чтобы тот, пользуясь своими хорошими отношениями с нормандцами, договорился о встрече папы с герцогом Апулии.

А пока, Григорий VII, решил вбить клин между Гвискаром и Дренго, и развязать войну между своими вассалами.

– Ещё посмотрим, кто кого! На коленях приползёте! Будете ноги мне целовать, вымаливая прощения!

Роберт, подозревая подвох и засаду, отказался ехать на встречу с папой, назначенной на 10 мая 1073 года в Беневенто. Ведь по условиям выдвинутым Григорием VII, он должен был явиться в Беневенто, город, принадлежащий папе, один, без войска, лишь с незначительным количеством слуг.

Безрезультатно прождав Гвискара в Беневенто, Григорий VII отправился оттуда прямиком в Капую, где льстиво расточая ласковость, признал права Ричарда Дренго, принял от него вассальную присягу, и вскоре заключил военный союз против Гвискара.

Дренго, немного поколебавшись, всё же, во исполнение заключённого с Робертом соглашения, передал ему всё, о чём договорился с папой.

– Лис! Хитрый лис! Пусть ворон выклюет твою печень! – сердился Роберт по отношению к папе. А гонцу Дренго, он сказал:

– Передай своему князю, что вместе, мы сила! Вместе, мы представляем угрозу Риму, и папа Григорий, прекрасно понимает это! И поэтому, этот хитрый лис, решил стравить нас друг с другом. Передай Ричарду, что я верю ему, и уверен, что папа просчитался!

И началась странная война между Апулией и Капуей, без больших сражений и битв, без завоевательных походов, а так, иногда, мелкие пограничные стычки, между враждующими между собой нормандцами. Так, молодой сын Вильгельма Отвиля, графа Принчипато, Ричард, вызвал на поединок то же юного сына Готфрида Риделя, правителя Гаэты, Реджинальда. Реджинальд в схватке победил, Ричард чудом выжил, но только теперь на всю жизнь был отмечен шрамом, страшно изуродававшим его лицо.

А в марте 1074 года, Григорий VII отлучил Гвискара от церкви, и стал собирать армию, чтобы уничтожить своего непокорного вассала.

Как говорит Джон Норвич, в своей книге «Нормандцы в Сицилии», есть что-то загадочное во всё этом деле. В ссоре Григория VII с Робертом Гвискаром, чувствуется что-то более серьёзное, чем те мелкие недомолвки, о которых изложено выше. Но к сожалению, хронисты того времни – Готфрид Малатерра, Вильгельм Апулийский, Анна Комнин, Ордерик Виталий, молчат об истинных причиннах противостояния папы римского и герцога Апулии, и нам предстоит только догадываться о них.

Глава тринадцатая

Роберт не особо расстроился по поводу отлучения, и смог удержать в повиновении своих вассалов и южноиталийскую чернь. Маркус Бриан, трясясь от страха, ещё бы, его патрон попал под отлучение, и отныне, ему запрещено входить в церковь, исповедоваться, принимать причастие, всё-таки проводил над Робертом все положенные церковные обряды.

– Пусть там священники в церквях, проклинают меня, клянут, вещают об анафеме (Анафема, или великое отлучение – налагается высшей церковной инстанцией, применяется к отступникам и еретикам. Имеет неопределённый срок действия и запрещает любые связи отлучённого с церковью), но ты то, Маркус, остаёшься верен мне?

– Да… Хорошо, что Его Святейшество, не наложил на нас интердикт (Интердикт – представлял собой отлучение от церкви не отдельного прихожанина, а сразу большую группу – селения, города, области, целые государства. На территории, находящейся под интердиктом, закрывались храмы, не проводились церковные празднества, не отправлялись церковные обряды – венчания, отпевания, крещения и др.) – дрожащим голосом ответил Маркус, в маленькой часовне в одной из башен Бари, отпуская Роберту грехи.

А Григорий VII развил бурную деятельность. Из Рима, полетели его гонцы и легаты к Беатрисе де Бар и к её дочери, маркграфине Тосканы Матильде. К мужу Матильды, герцогу Лотарингии Готфриду Горбатому. К Альберто Аццо II графу Луниджаны и Милана, сеньору Ровиго и Эсте. К Роберту I, герцогу Бургундии. К тулузским графам. И к графу Савойи Пьеру I. По призыву папы, они должны были собраться, сплотившись вокруг знамени Святого Петра, пострадать за веру Христову, карая презренного язычника – герцога Апулии. Привёл папе свои войска и князь Салерно Гизульф II.