Меч и Крест

– Мы видим ещё одну благую цель, – говорил Григорий VII перед собравшимся огромным войском, – как только нормандцы будут покорены, мы отправимся в Константинополь, на помощь христианам, которые страдают от постоянных нападений сарацин и умоляют нас о помощи!

Роберт был встревожен, но не подавал вида.

«Можно ли положиться на Дренго? Придёт ли он? Тогда, при Чивитате, мы разгромили папу Льва IX, потому что, были все вместе, действовали разом и заодно. А теперь? Ах, Дренго, Дренго… Можно ли тебе доверять? Рожер, вот мой единственный оплот и надежда! Надо срочно послать к нему на Сицилию гонца, пусть собирает всех, кого можно, и направляется сюда. Ничего, мы ещё посражаемся!».

Неожиданно, с той стороны откуда он и не ждал, Роберту улыбнулась удача.

Богатая торговая республика Амальфи, изнемогающая в войне с князем Салерно Гизульфом II, занявшимся откровенным разбоем на море, передавала себя под защиту и покровительство герцога Апулии.

Много страшных историй ходило об ужасных пытках и жестоких казнях тех купцов, кто попал в плен к князю Салерно. Не имея сил захватить сам город, Гизульф II приказал своему флоту блокировать город с моря.

И купцы Амальфи, богатая городская знать, не видя другого выхода, отправила своих послов к Гвискару, оговорить размеры ежегодной дани и условия вассалитета.

Выслушав послов, Роберт сразу же послал в Амальфи большой отряд воинов, и распорядился начать строительство четырёх крепостей, для защиты города с суши и моря.

– Амальфи, город богатый, многолюдный! Нет места богаче серебром, чем он! Золото, ткани из самых разных областей! А моряки, какие там моряки! Искусны в морских путях, много дорогих вещей доставляют они из Александрии и Антиохии! Много они морей переплыли, знают арабов, ливийцев, сицилийцев и африканцев! – радостно потирая руки, говорил Роберт.

А в июне 1074 года, Григорий VII, как всегда повелительно, снова предложил Роберту встретиться в Беневенто.

«Я не хочу проливать христианскую кровь, и если ты, герцог Апулии Роберт, склонишь свою голову, признаешь все свои ошибки, смиришься и покаешься в грехах своих, то мы, простим тебя» – писал папа в своём послании.

– Моя совесть чиста. Я никогда не давал Его Святейшеству повод для обвинений или недоверия, и конечно же, я почту за честь где угодно и когда угодно предстать перед ним.

Отвечая так папскому легату, Роберт думал – а как там его посланник, отправленный им к императору Генриху IV? Как там продвигаются тайные переговоры, затеянные им?

Глава четырнадцатая

В оговоренный день, в сопровождении большого эскорта и двух сотен рыцарей, Роберт прибыл к Беневенто, и велел разбить лагерь в окрестностях города.

– Я по прежнему не доверяю папе, но если есть возможность решить дело миром, избежав кровопролития, прибегнем к ней, – сказал Роберт Боэмунду и своим племянникам Ричарду ди Мотолла, Роберту ди Лорителло, Вильгельму ди Тиролло.

Он прождал папу три дня, высылая постоянные разъезды, чтобы враги внезапно не окружили их, но Григорий VII на встречу так и не явился.

– Что-то случилось. Уж не прибрал ли Господь к себе нашего папу? – Роберт улыбался, скрывая за улыбкой тревогу. «Меня беспокоит, если я чего-то не знаю или не понимаю. Чего его нет? Что произошло? Твою мать! Может уже сейчас, пока я торчу здесь, войска папы шагают по Апулии?».

А произошло следующее…

В рядах армии Григория VII прозошёл раскол. Пизанцы, прибывшие с войсками Матильды Тосканской, узрев здесь, своего злейшего врага Гизульфа Салернского, взбунтовались.

– Пират! Разбойник! Грабитель! Сколько он наших кораблей захватил и потопил? А наши купцы, захваченные им, где они? Умерли под жестокими пытками и казнены! А-а-а, мы не пойдём в одном войске с собакой Гизульфом! Смерть ему! Смерть!

Действительно, в последние годы, Гизульф Салернский, суженный в своих владениях, ограниченных практически только одним Салерно, занялся грабежом и разбоем на морях. Его флот, рыская по волнам, не жалел и не щадил никого. И видать немало пострадали от него и мореплаватели Пизы.

Григорий VII быстро отправил Гизульфа в Рим, но было уже поздно, войско раскололось на сторонников Гизульфа, и на тех, кто поддерживал пизанцев. И теперь, о походе в Апулию, не могло быть и речи.

Тщетно Григорий VII пытался навести лад в своём войске. Напрасно обращался к воинам с призывами, поминая волю Господню. Не действовали на воинов и его угрозы, карающие отступников от Божьего замысла.

– Выдай нам Гизульфа!

– Смерть ему! Смерть!

– На Салерно! Идём, на Салерно! – кричали наиболее горячие.

Буквально за несколько дней, всё развалилось и пришло в смятение. И многие воины, начали уходить домой.

– Шутка ли, сражаться с нормандцами! Нет, мы лучше по домам, – говорили они, попутно разоряя и грабя папские земли, через которые проходили.