Меч и перо

Наутро, когда солнце, выглянув из-за горы Эркин, уставилось испуганным взором на растерзанный, заваленный трупами, город, оставшиеся в живых тебризцы приветствовали своих освободителей.

Султана Тогрула и его сына Мелик-шаха схватить не удалось, так как они бежали из города в сторону Казвина еще вечером, как только стало известно о поражении иракско-персид-,ской конницы под деревней Алвар.

Через два дня в Тебриз прибыл падишах Абубекр. Прежде всего он вызвал к себе главу тебризских повстанцев Кара Ме-лика и щедро наградил его.

- Отныне квартал, в котором ты живешь, будет называться твоим именем! сказал он.

КОНЕЦ ТОГРУЛА

Огромная империя, созданная усилиями сельджукских султанов и их деятельных атабеков Эльдегезидов, начала разваливаться из-за ошибок и просчетов последнего сельджукида Тогрула III.

Салтанат распался на ряд самостоятельных государств. Отделился Азербайджан. Рей и Ирак отказались признавать власть султана Тогрула.

Гютлюг-Инанч, разбитый войском Тогрула под Казвином, бежал к хорезмшаху султану Текишу, который встретил его с большими почестями. Прожив несколько месяцев в Хорезме, Гютлюг возглавил войско хорезмшаха и вторгся в иракские земли.

Когда он подошел почти к самому Хамадану, Абубекр сосредоточил свое войско в районе Казвина, ибо хорезмская армия, разгромив Тогрула, могла вторгнуться в Азербайджан. Всем было известно, что хорезмшах заключил договор с Гютлюг-Инанчем, по которому обещал помочь ему завладеть престолом в Азербайджане.

Азербайджанцы, несмотря на неприязнь к Тогрулу, обратились к нему с письмом, в котором обещали помочь ему защитить границы империи и прогнать иноземное войско.

Однако Тогрул, усмотрев в этом предложении угрозу для своей власти, отказался от помощи азербайджанцев и даже, больше того, направил к границам Азербайджана значительную часть своего войска, которое сражалось на иракском фронте с армией хор.езмшаха, ведомой Гютлюг-Инанчем.

Когда в Нахичевань пришло известие о том, что войска хо-резмийцев и рейцев перешли в наступление, Фахреддин обратился к султану Тогрулу с письмом:

"Угроза велика! Тебе одному не противостоять армии Гютлюг-Инанча, которая движется на тебя, ибо в твоем войске нет ни одного аскера, желающего тебе добра. Это известно врагам, потому они осмелили.

Через несколько дней твое государство окажется в руках иноземцев. Нам стало известно, что халиф Насирульидиниллах дал согласие на присоединение к Хорезмскому государству Рея и Ирака.

Медлить нельзя! Перестань упрямиться. Не допусти, чтобы враги захватили империю, которая стоила азербайджанскому народу многих жертв.

Тебе не устоять перед натиском армии иноземцев. Доверься нам, открой границу, пропусти азербайджанское войско, которое прогонит врагов!

Пойми, мы будем защищать не только свои кровные интересы, но и твои тоже!"

Прочитав это письмо, Тогрул призвал к себе своего визиря поэта Камаледдина и начал советоваться с ним.

Камаледдин, познакомившись с письмом Фахреддина, рассмеялся.

- Ну и хитры эти азербайджанцы! - сказал он. - Хотя захватить огромное государство с помощью крошечного клочка бумаги! Тогрул так ответил Фахреддину:

"Для меня друзья, идущие с севера, во много раз опаснее врагов, которые движутся с востока и юга!"

Войско Гютлюг-Инанча захватывало город за городом и наконец оказалось под стенами Хамадана.

Тогрул, верный самому себе, предавался кутежам в покоях своего дворца.

В один из дней, когда пьяный султан, развалившись на мягких подушках, с бокалом в руке, наслаждался движениями своей любимой танцовщицы Зулейхи, исполнявшей танец живота, в зал вбежал его сардар и, даже не поклонившись, взволнованно закричал:

- Враг ворвался в город через Рейские ворота! Сражение идет на площади Атабека Мухаммеда!

Музыка смолкла. Зулейха застыла в неестественной лозе. Глаза рабынь, развалившихся на бархатных тюфячках у ног султана, в страхе округлились. Все смотрели на Тогрула, ожидая, что он скажет.

Швырнув на пол бокал с вином, султан воскликнул

- Коня! Где мои доспехи?!

Зал мигом опустел.

Через полчаса пьяный султан, сопровождаемый конным отрядом телохранителей, появился на площади Атабека Мухаммеда, где шло сражение.

Гютлюг-Инанч направил своего коня ему наперерез.

Тогрул, увидев его, отстегнул от седла тяжелую булаву и пришпорил жеребца, Он взмахнул булавой, намереваясь опустить ее на голову недруга, но Гютлюг-Инанч резко свернул лошадь в сторону, и султан дубовым древком булавы раскроил череп своего коня.

Бедное животное грохнулось на землю, подмяв под себя седока.

Ни один всадник из отряда телохранителей не поспешил на помощь своему хекмдару.

Гютлюг-Инанч проворно соскочил с коня и, выхватив из ножен меч, подбежал к лежащему на земле Тогрулу.

Султан, видя, что дело плохо, вмиг протрезвел.

- О сын Джахан-Пехлевана, пощади! - взмолился он. - Ведь я как-никак падишах! Будь милосерден, пожалей меня!

- Не вовремя ты вспомнил о своем титуле, падишах! - зло усмехнулся Гютлюг-Инанч, занося над ним меч. - Смерть пришла к тебе! Ты заслужил ее. Получай! - И он опустил меч на голову султана.