Меч истины (СИ)

- Это не имеет отношения к богам. Такое люди создают сами. То, чем занимался Меч Истины, – разве оно дело рук богов? Вот и это того же порядка. Мир меняется, скоро боги совсем уйдут. Но вот эти кошмарные создания всегда будут подле вас. Люди были отражением нас, со всеми нашими прелестями и недостатками. Эти – ваше отражение. И печально, что не всем дано их видеть. Как распознать, что толкает ко злу и внушает страх: твои желания или чуждая воля? Чтобы почуять их, надо самому быть очень далёким от этого. И не преисполниться презрением ко всему человеческому, увидев. Кажется, с Проклом это случилось.

- Поэтому ты решил меня научить?

- Думается, тебе нужнее, чем прочим. И не только для сохранения собственной жизни.

Я усмехнулся:

- Не слишком ли много божественных даров для обычного смертного? Бремя Меча, а теперь – вот это.

- Обычный смертный, знающий долг и совесть – не так уж этого мало. Иисус был таким, между прочим. И стал богом.

Я подумал и сказал, что не хочу быть богом. Бог атлантов покарал их несообразно грехам, а на меня навесил довольно тяжкую обязанность.

Метос снова сел напротив, теперь уже было достаточно светло, чтобы я мог различать выражение его лица. Он выглядел, как человек, который решился на не самое приятное дело, и намерен довести его до конца.

- Не было земли за Геракловыми Столпами, Визарий. И не было божественной кары за гордыню. Думается, что гордыни тоже не было. Это выдумывают те, кому принадлежит власть: бессмертные или смертные. Легче управлять, когда управляемый не доверяет собственной силе.

Речи олимпийского мятежника во всей красе. Мейрхиону бы послушать! Или Проклу - тоже хорошо. Но я уже давно не знал над собой иной власти, кроме…

- Моего бога тоже не было? Это ты хочешь сказать?

- Вовсе нет. Он был. И народ его был. Давно, я тогда ещё не родился, а мне сейчас чуть меньше пяти тысяч лет.

- Совсем юноша. Так что же было на самом деле?

- Был мир на Ближнем Востоке, в той земле, которую называют Палестиной. Это естественное дело – богу жить со своим народом. Необычно лишь то, что бог был один. Невозможно с точки зрения выживания.

- Разве у бессмертных могут быть трудности с выживанием?

Он пожал плечами:

- Как у всего живого. Ведь что мы такое, если вдуматься? Просто популяция живых существ. Ящерица отращивает оторванный хвост, и это никому не кажется сверхъестественным. Боги – особый вид ящериц, если хочешь!

- Не хочу. Мысль о том, что тобой повелевает всемогущая ящерица – бр-р!

Мои слова его насмешили, как будто он не ведал, как забавно его собственное сравнение. Разумные ящерицы – ужасно!

- А Первые и не были очень разумны. Как и древние расы смертных. Неразумные, и в силу этого не ведающие предела собственной силы. Такой силы, которая и не снилась нынешнему поколению бессмертных. Тех я не застал.

Поколение наших отцов уже придерживалось определенного варварского порядка. Это было весёлое время, многие его не пережили. Это ведь вам не под силу нас убить, сами боги очень даже способны. И посреди этого родились мы – поколение детей, которым не суждено было выжить в условиях беспрестанной титаномахии. А мы очень хотели жить, как это ни странно. И мы прекратили резню, применив самые совершенные средства резни. И настала цивилизация. Цивилизация – это, знаешь ли, порядок под угрозой резни. И всё, что от этого порядка отклоняется, может пенять на себя. Очень разумно!

Он непроизвольно потёр руку в том месте, где палец плотно охватывало железное кольцо. Но Метос был не из тех, кто способен потакать своим слабостям. Он продолжал:

- В общем, такой порядок держался до тех пор, пока люди не начали сами становиться богами. А теперь нарождается новая цивилизация. Ананка Бессмертных: мир упрощается, обходясь без божественной силы. Люди стали разумны, им не нужны дары с небес. Вот боги и пошли на голову смертным валить все блага, надеясь отвратить неминуемое. Последний День, как говорят германцы. Для бессмертных, не для людей. Вы ещё поживёте. Когда-то Зевс очень хотел знать этот секрет. Словно можно было что-то изменить. Эволюция, однако!

Он говорил то, чего я не понимаю. Зато понимаю Лугия: его тоже сердит моя манера рассуждать с самим собой.

- А тот, из Палестины – какого он был поколения?

Нет, Метос не забыл о моём присутствии, и говорил он всё же для меня.

- Кажется, это был самый разумный из Первых. Вся сила, все потенциальные возможности, заключённые в мире – и строгая система, чтобы упорядочить этот мир. Его люди тоже были первыми из разумных. Я находил в тех краях следы земледелия и городов той поры, когда мой дед ещё ел мясо сырым и голышом бегал, пытаясь осеменить всё сущее женского пола.

- Некоторые и ныне ведут себя подобным образом. И не стесняются этого.

- Да, но в сравнении с таким вот утончённым знатоком древних авторов! - он снова меня дразнил. - Скоро количество дикарей умножится. И некоторые из них даже будут носить пурпур. Готовься к этому!

- И ты прославляешь этот нарождающийся мир? Время дикарей и волков, которые больше не слышат голосов наставляющих.