Меч истины (СИ)

Иска сразу показалась мне странной. Как всякая крепость, она должна была источать запахи казармы: кожи пота, дыма и железа, навоза и сена. И солдатского сортира, разумеется. Она же пахла свежестью и цветами. Потом я убедился, что первое впечатление обманчиво, и крепость благоухала всем, чем полагается. Но в тот первый миг я ошалел от чудесного аромата грозы и неосознанно ждал, чтобы случилось что-то хорошее. Мне здесь понравилось. Даже несмотря на то, что стены Иски обветшали, а посреди разбитого двора торчал обширный куст бузины. Римляне никогда не потерпели бы такого безобразия в гарнизоне. Гарнизон был, а римлян, видимо, не было.

Впрочем, и в этом я ошибся. Сергий Массала происходил из Галлии, но уроженцы Столицы, право, уступили бы ему в величии. Но всё по порядку.

На гребне стены стоял человек в чешуйчатом панцире. Когда отряд втянулся в ворота, он спустился вниз. На нём не было центурионского шлема с поперечным гребнем, и в руках он не держал лозу, но я почему-то сразу решил, что это и есть Массала. Просто никто иной не мог командовать там, где был он.

В этом проявлялось удивительное свойство Массалы. Совсем не стараясь казаться значительнее, он просто подавлял своим видом. Невысок и немолод, прямые волосы какой-то мышиной масти надо лбом заметно редели. А густые брови, почти сросшиеся над переносицей и агрессивно торчащие, были уже совершенно седыми. Худое лицо, крупный нос и волевой подбородок, а рот - тонкий и длинный, словно рубленая рана, нанесённая слегка наискось. Первый центурион пилуса – не самый великий чин. Но сейчас в Думнонии не было не только легата, но даже военных трибунов. Было триста забытых копий, тщетно ждущих вестей из Империи, и центурион, уже решивший, как этим людям жить. Гадеон – король бриттов, утверждённый Римом – почему бы и нет? И судя по всему, он тоже был сейчас у ворот. Потому что на негромкий вопрос командира, Фабий Валент ответил, не касаясь подробностей:

- В лесах всё спокойно, Массала. Мы не встретили разбойников, - потом добавил многозначительно. – Но видели их следы.

Центурион коротко кивнул и вновь что-то негромко сказал. Я не успел расслышать, но по тому, как напряглись солдаты, ловя каждое слово, понял, сколь много для них это слово значит. Я должен был добиться, чтобы этот человек позволил нам остаться в гарнизоне. Но пока не знал, как себя с ним вести. Куст бузины оказался кстати – он укрыл меня от взгляда Массалы.

Вслед за центурионом со стены спустились ещё трое. Кто-то из них наверняка был Гадеоном, потому что Массала с Валентом сразу перестали говорить о друидах. Королём думнониев пренебрегать тоже не стоило: быть может, он окажет нам покровительство? Впрочем, все трое выглядели вполне по-римски. Кто из них? Насупленный юнец, рыжий и курносый, с оттопыренными ушами, очень тонкой шеей и обиженным взглядом? Мелиор назвал короля щенком. Но до такой ли степени? Ему лет двенадцать, едва ли Массала стал бы союзничать с отроком.

Второй был плешив, и оттого казался немолодым. Грузноватый, рыхлый, и лицо какое-то невыразительное. Он? Или всё же третий: невысокий темноволосый крепыш с круглыми глазами навыкате? У этого вид значительно энергичнее, и одет он по-военному.

Я не успел решить эту задачу. Точнее, мне не дали. Что-то тёплое внезапно ткнулось под колено. Я покосился вниз. Это была собака, точнее щенок: лопоухий, неуклюжий и совершенно белый. Увидев, что замечен, щенок радостно затявкал и снова сделал попытку, встав на задние лапы, толкнуть меня передними. Опасаясь, что его визг помешает местному начальству, я присел на корточки и погладил тёплую головку. Щенку это пришлось по нраву, он подставил мне розовое пузико, а потом принялся мусолить мой палец. Некоторое время я позволял ему это делать. Кстати, не ему, а ей.

Никогда прежде я не питал особой привязанности к собакам. Дома их не было, а потом не представлялось возможности завести. Да и необходимости не видел. Теперь же вдруг поймал себя на мысли, что это существо вне себя от восторга просто потому, что я здесь. Мне никто ещё так не радовался.

Щенок как-то призадумался, потом отошёл, раскорячился и сделал лужу. Кажется, он уже забыл про меня. Я выпрямился, чтобы вернуться к людям. Тем временем, Массала уже разговаривал с Томбой.

- Где ты служил?

- В нубийской гвардии наместника Египта. Потом воевал в других местах, но лишился двух пальцев и охромел. Так что я больше не копейщик, но меч смогу удержать.

- Хорошо, ты пригодишься.

У Томбы радостно блеснули глаза. Он был воином до мозга костей. Прежде я не отдавал себе отчёта, насколько обездолил его, лишив возможности сражаться.

Щенок у моих сапог отчаянно завизжал. Я снова повернулся к нему. Нет, его не резали, он просто требовал ласки. Когда я присел, он встал на задние лапки, опираясь о моё колено, и принялся что-то взахлёб рассказывать на весь двор.

- Эй, ты там! Уйми собаку! – резко бросил мне центурион через плечо.

Я взял щенка на руки и встал. Кажется, только сейчас командир гарнизона заметил моё присутствие. Предстояло держать ответ.

- А ты кто такой?