Меч Кайгена (ЛП)

— К-к-как? — пролепетал Чоль-хи, дрожа. — Почему он тут?

Мамору вытащил катану — и это его выдало. На миг по нему пробежало мерцание, как пятна света на земле в лесу. Мисаки видела такое мерцание раньше и знала, что это означало.

Это был не Мамору и не призрак.

Имитация Мамору шла к ним. Такеру неуверенно отпрянул на шаг, вытянул руку, защищая двух других. Но Мисаки шагнула вперед, собрала джийю в ледяное копье. Даже зная, что это был не он, она не могла выстрелить льдом в сердце сына. Она не могла убить его изображение.

Чоль-хи издал крик тревоги, когда она выстрелила снарядом. Лед попал в плечо самозванцу, сбивая его на спину и разбивая иллюзию. Веснушки появились на щеках Мамору, черные волосы стали каштановыми, а синее кимоно превратилось в серый плащ. Катана упала в снег, вырвавшись из его руки, и стала длинным ножом в стиле Хейдеса.

Даже в шоке Такеру отреагировал сдержанно, поднял лед, чтобы приморозить к месту руки и ноги незнакомца.

— Что это такое? — осведомился он, Мисаки еще не видела его таким потрясенным. Это не удивляло, он не встречал Эллин Элден. — Какой-то демон?

— Не демон, — Мисаки шагала к сбитому существу. — Это литтиги.

— Что?

— Суб-теонит, — объяснила Мисаки, встав над мужчиной. — Они выглядят как адины без сил, но могут управлять светом и создавать иллюзию. Я знала нескольких в Карите, — что один из них делал тут?

Мужчина хмуро смотрел на Мисаки, и они оба знали, что он ничего уже не мог сделать против нее. Литтиги, как он, были опасными, пока заставляли людей видеть иное. У него не было физической силы, чтобы вырваться изо льда Такеру. Сильная вспышка света могла временно ослепить Мисаки, но она хорошо сражалась и без глаз.

Мисаки знала, что была защищена, так что разглядывала мужчину. Ему было под тридцать — хотя ей всегда было тяжело определить возраст белых людей — с тусклыми зелеными глазами и короткими каштановыми волосами в хейденском стиле. Линии татуировок странно извивалась на его коричневых веснушках. Она пыталась вспомнить кого-то, похожего на этого мужчину, но не помнила зеленоглазых литтиги, еще и со странными татуировками. Даже чернила татуировки были не такими, как она видела — блестели, как металл.

Взмахом руки Мисаки убрала снег, упавший на его лицо, чтобы убедиться, что ей не показался серебряных блеск. У него было что-то в коже. Будто металл вплели в татуировки, но, когда Мисаки потянулась джийей, сияющая субстанция была похожа на жидкость.

— Ты очень умелый, — сказала она. Копия Мамору была на уровне с иллюзиями Эллин. — Кто ты?

Такеру еще никогда не видел белого человека, подошел осторожнее. Чоль-хи был за ним.

— Все хорошо, Такеру-сама, — сказала Мисаки. — Он просто человек, как ты или я… но слабее. Смотри.

Прижав таби к руке мужчины, она чуть надавила, и кость хрустнула. Тело белого мужчины напряглось, лицо исказилось, но он не закричал. Он лишь кряхтел. Мисаки приподняла брови. Такая сдержанность говорила о тщательных тренировках, хотя она ощущала, как колотилось его сердце.

— Хорошо, не знаю, понимаешь ли ты диалект Широджимы. Попробуем ямманинке, — сказала Мисаки. — Кто ты и кто послал тебя сюда?

Обычно она не была бы рада пытать кого-то слабее себя, даже того, кто пытался ее убить. Но этот мужчина украл лицо ее сына. Она была рада сломать ему каждую кость.

— Не говоришь на ямманинке, кусок сюро? Ладно, — она поменяла языки снова. — Я могу говорить и на линдиш. Говори же. Кто ты? Ты прибыл сюда из Кариты?

Робин всегда переживал, что старые враги будут преследовать его, но Мисаки не заводила врагов в Ливингстоне. Да, она порезала нескольких человек, но как поддержка Робина и Эллин. Многие думали о Жар-птице, не помнили его Тень.

Серый плащ с капюшоном напомнил Каллейсо и его последователей, но, хоть Каллейсо был странным и жутким, Мисаки не помнила, чтобы он давал последователям татуировки на лицах. Может, это было новым? Или метки были украшением из Хейдеса, не были связаны с верностью мужчины?

— Дело в Ливингстоне? — она давила ногой, и литтиги продолжал кряхтеть от боли. — Сталкивался с Сираву шестнадцать лет назад? Но конечности у тебя на месте… хотя я рада это исправить.

— Узнаешь его? — спросил Такеру, не понимая линдиш Мисаки.

— Нет, Такеру-сама. А ты?

Такеру покачал головой и повернулся к Чоль-хи.

— Кван?

— Н-не смотрите на меня, Мацуда-доно, — пролепетал Чоль-хи. — Я ни разу не видел литтиги раньше.

— Этот был тут какое-то время, шпионил, — Мисаки прищурилась, глядя на нарушителя.

— О чем ты?

— Литтиги — не магия. У них фотографическая память, и они не могут просто забирать лица. Они могут лишь воссоздавать то, что видели, значит…

— Он видел Мамору живым, — сказал Такеру с тихим ужасом, — недели назад. Зачем?