Меч Кайгена

Женщина повернула вес на руке Мисаки, вызывая рев боли из горла Мисаки.

«Думай, Мисаки! Думай, пока рука не сломана!».

Эта фоньяка была умной. Она заметит движения в теле Мисаки или окружающей воде. К счастью, Кровавая Игла Цусано была не единственной иглой в арсенале Мисаки. Двумя пальцами она собрала немного молекул воды в страйде от себя и фоньяки, крохотную версию ледяного копья, которое любили мужчины Такаюби.

Многие бойцы выбрали бы копье, а не иглу, но преимущество иглы было в том, что она могла пройти сквозь ткань, плоть или воздух незаметно, и таким мелким движением было просто управлять. Ранганийка не заметила, а вода Мисаки замерзла до твердого конца. Она давила на руку Мисаки. Боль росла, Мисаки махнула двумя пальцами, притягивая иглу изо льда к ним.

Вопль был ужасающим, и Мисаки поняла, что атака попала в глаз фоньяки. Змеиная хватка пропала, Мисаки вырвалась и поднялась на ноги.

Поразительно, фоньяка тоже смогла встать, прижимая ладонь к кровоточащему глазу. Ее крик боли стал гневным воплем, она бросилась к Мисаки. Оставшийся веер сверкнул, и, если бы зрение женщины не было повреждено, Мисаки разрезало бы на кусочки из-за крика и гнева атаки. А так она отразила насколько атак предплечьями, рукава были изорваны, кровь брызнула на пол.

Женщина отгоняла ее через коридор на кухню, и Мисаки знала, что нужно закончить, пока преимущество было у нее. Она взглянула туда, где они с Сецуко хранили ножи, но разум отменил мысль, не дав ей рискнуть на пути к шкафчику. Она не смогла убить женщину мечом из зилазенского стекла, что мог маленький кухонный нож? Даже раненая, эта женщина двигалась куда быстрее, чем она. Ей придется обездвижить ее, чтобы убить. Мисаки была почти без сил, ноги были готовы подкоситься, а ярость фоньяки делала ее все сильнее.

Отпрянув от безумного врага, Мисаки прижалась к стойке, закрыла собой рукомойник. Женщина взмахнула веером, выпустив вспышку фоньи, и Мисаки бросилась в сторону, воздух ударил по рукомойнику. Вода взорвалась в комнате из сломанного крана, брызнула в воздух и на пол.

Фоньяка удивлённо завопила, брызги попали в здоровый глаз. Мисаки использовала миг слепоты женщины, двинулась вперед. Не доверяя дрожащим мышцам, она не стала исполнять сложные атаки, а бросилась всем телом. Женщина была так развита в плане мышц, что плечо Мисаки будто врезалось в камень, но ее удалось сбить с ног.

Женщины рухнули на пол, вода растеклась под ними, сыпалась сверху. Мисаки не пыталась придавить женщину весом, а прижала ладони по бокам от жертвы, заставила утомлённую джийю двигаться. Здоровый глаз фоньяки открылся, она крепче сжала веер, фонья закружилась с местью, но было слишком поздно. Бой был завершен.

Лед, с помощью которого Мисаки когда-то лазала по стенам, прекрасно сдерживал противника. Многие джиджаки собирали много воды, чтобы приморозить чье-то тело к месту, но Мисаки нужен был только тонкий слой. Едва они упали на мокрый пол, она приморозила волосы, кожу и форму фоньяки к половицам льдом, который мог удержать человека на стене небоскреба.

Мисаки смотрела, как здоровый глаз женщины расширился, она ощутила холод и поняла, что не могла двигаться. Ее лицо исказило рычание. Фонья трепала волосы и кимоно Мисаки, но конечности не могли придать силе направление, и ветер не атаковал.

Мисаки вытащила веер из пальцев правой руки женщины. Это был грязный способ казни, но ее мышцы и джийя так устали, что она не смогла бы создать копье изо льда, или встать и забрать Сираденью. Раскрыв веер, она попыталась удобнее сжать его левой рукой, правая рука была вывернута так, что она не доверяла ей для атаки.

— Морской слизняк из Кайгена, — процедила женщина, перейдя к расистским оскорблениям, как делали многие бойцы в поражении. Плохие бойцы. — Ты жульничала.

Мисаки возмущенно посмотрела на фоньяку.

— Попробуй биться честно, родив четверых, — выдавила она на диалекте Широджима, зная, что женщина не понимала ее.

Как только слова вылетели изо рта, она замерла и посмотрела на фоньяку. Она была младше Мисаки, но не так юна, чтобы не иметь детей… Она перестала бороться. Она лежала под Мисаки, только грудь вздымалась и опадала. Ее зубы были решительно сжаты. Это был взгляд женщины, готовящейся к смерти, она знала — всегда знала — куда ввязалась.

Если у нее были дети… она не должна была отправляться за океан, чтобы убить кого-то. Она сама была виновата.

Мисаки подняла веер для удара.

— Ты держишь его неправильно.

От неожиданных слов Мисаки замерла. Это было ошибкой.

В миг колебаний женщина двигалась. Звериный визг сотряс воздух, ее правая рука вырвалась изо льда, оставив на полу рукав и почти всю кожу. От ужаса Мисаки поняла, что женщина готовилась не к смерти, а к худшей возможной боли.

Взревев в агонии, фоньяка сжала лицо Мисаки, пальцы были скользкими от крови. Мисаки попыталась отдернуть голову, но женщина была слишком сильной. Пальцы впились, раскрывая ее рот, и фоньяка потянула, но не за тело Мисаки, а за воздух в нем.