Меч Калева

   - Пожалуй, второе. Хотя, я могу немного конкретизировать свой интерес. Не встречались ли вам, или вашим коллегам, какие-нибудь необычные раны? Что-нибудь экзотическое. Не запротоколированные причины, вызвавшие их, а сами раны, такие, что не часто встречаются, или не встречались вообще?

   - Хороший вопрос. - Удо Иванович тоже откинулся на спинку стула. - Надо повспоминать. Особенно, если забыть о причинах смерти, а сконцентрироваться исключительно на ранах.

   - Я вам еще уточню. Меня интересуют случаи, когда смертельные раны были нанесены, или могли быть нанесены, чем-нибудь колюще-режущим. Или рубящим.

   - Так проще. Я вот тут совсем недавно голову пришивал. Хорошо заплатили, очень хорошо. Работа не очень сложная, особенно стараться не надо было, срез шел очень низко, почти на уровне плеч, так что шов маскировать не пришлось, легко закрывалось воротником...

   - Извините, Удо Иванович, - Владислав сглотнул полезший было обратно торт. - А нельзя ли без таких подробностей? А то я не имею вашей закалки.

   - Да, конечно, - Удо Иванович улыбнулся с легкой снисходительностью, - извините. Да, возвращаясь к вашему интересу. Меня поразил сам срез. Понимаете, очень ровный. Как будто гильотиной срезали. Ни одной разорванной ткани, все именно разрезано, как большим и очень острым скальпелем. Или чем-то колюще-режуще-рубящим.

   Влад погрустнел. С одной стороны это было по его теме, хотя и не его случай, а с другой - он не помнил чтобы у кого-нибудь в деле фигурировал труп с отрубленной головой. Значит криминала в том не было, раз нет дела. Наверно.

   - А больше ничего в голову не приходит? Может коллеги что-нибудь рассказывали?

   - Коллеги? Вы знаете, что-то не припомню. Да и не виделся я ни с кем уже давненько. Вам очень нужно?

   - Да. Очень.

   Удо Иванович вздохнул.

   - Ну что ж, чего только не сделаешь для хорошего человека. Встречусь. Сегодня же и съезжу, и вам перезвоню.

   - Только, пожалуйста, не давите вы ни на кого, пусть они вам сами расскажут.

   - Молодой человек, - Удо Иванович отечески накрыл ладонью руку Владислава, - уж поверьте, они мне все расскажут именно сами, по доброй воле и с чистым сердцем. Не волнуйтесь.

   - Да я и не волнуюсь. Не хотелось бы вас подставлять без надобности.

   - Ничего со мной не случиться, не беспокойтесь.

   Вернувшись в свой кабинет Пашковский по новой долго рассматривал фотографии. Его заинтересовало одно очень необычное пятно на них. Пятно было размазанным, но в целом походило на фигуру человека. Можно было бы предположить, что кто-то очень быстро двигается, настолько, что все его движения размазались. В начале пятно находилось среди основной группы, как будто отвлекая на себя основные силы, потом, когда вокруг него не осталось ни одного стоящего человека, оно начало очень быстро смещаться в сторону второй группы людей, разбившихся на пары. При этом оно еще более размылось, став почти прозрачным, и, если не знать заранее, то можно было бы отнести это на дефект пленки, игру теней или еще на что. И только на последнем кадре, на том самом, из-за которого весь сыр-бор и закрутился, пятно обрело более-менее человеческие очертания, хотя и не до конца, и вид имело человека с мечом. Мечом, который и снес половину головы одному их людей на площади.

   Влад сложил фотографии стопкой, на верх положил последний кадр и задумался. А правы ли мы, утверждая, что на площади произошла трагедия? На фотографии нельзя со стопроцентной уверенностью увидеть именно такой исход, хотя трактовать можно и в таком ключе. Показания финнов отличаются сумбурностью. Половина говорит одно, вторая же вообще ничего не заметила. При этом обе половины были в изрядном подпитии. Поэтому их показания тоже сомнительны. Заявления об убийстве, или хотя бы о пропаже человека нет. Так чего ж мы огород городим? Может и не было ничего? Проверить, конечно, надо, но что, скажите пожалуйста, проверять? Влад протянул руку к телефону, собираясь позвонить своему начальству и доложить о своих подозрениях, но позвонить не удалось. Движение руки слегка изменилось и Влад поднес трубку к уху:

   - Слушаю вас.

   - Владислав... - Это был Удо Иванович. Голос его был напряжен до звона: Удо Иванович был чудовищно пьян. Пьян настолько, что Влад на этом конце провода почувствовал запах спирта и неизбежного формалина. - Владислав, у меня есть для вас новости...

   Мы расположились на травке под стенами церкви Нигулисте. На склоне, потеснив группу финских туристов, примостившихся тут же попить пива. Эти варяжские гости чувствуют себя в гостях как дома, чем успели изрядно достать практически всех жителей Таллинна. Нас в том числе, поэтому ничего удивительного, что всей этой группе вдруг стало крайне необходимо оказаться на борту парома. Куда они и устремились со всей возможной поспешностью, совершенно не задумываясь зачем им это нужно.

   Мы посмотрели им вслед, порадовались слегка и принялись за мороженое: Степа приволок целый ящик. Дядя Ваня пронзительно посмотрел на него, как будто пытаясь увидеть все самые потаенные уголки непростой Степановой души. Степан смутился: