Меч князя Буй-тура

— Тридцать серебряников… — усмехнулась с горечью новоиспеченная агентесса.

— Ну, зачем же так, — прервал Реутов, хорошо знавший библейскую притчу о тридцати Иудиных серебряниках. — Не хочешь — не надо. Кто-нибудь другой, не столь щепетильный, получит. Еще и спасибо скажет.

Санечка взяла ручку, положила поладнее перед собой листки бумаги и аккуратным почерком вывела: «Агент «Барби» сообщает: …»

Пока Реутов вел беседу с журналисткой и ее вербовку, пока оформлял рапорт с ходатайством перед вышестоящим руководством о поощрении сотрудников милиции, в том числе и Косьминина Романа, а также некоторых чинов из городского УВД (без них-то ну, никак нельзя!) за раскрытие общественно-значимого, резонансного преступления, опера также не дремали. Были доставлены в отдел и похищенные из музея предметы — меч, фибулы, височные спирали-подвески, пояс из белого металла.

Их без производства обыска, смягчая свою участь, после первого же вопроса Ветрова, добровольно выдал Павел Расторгуев. Он уже подготовил их по совету Танечки для выброса в Сейм, не пожалев для такого дела и старой хозяйской сумки, в которой меч едва поместился. Но выбросить и тем самым избавиться от улик так и не успел — помешали нагрянувшие, как снег на голову, оперативники. Теперь выдача вещдоков была процессуально задокументирована. Требовалось лишь их опознание.

Приглашенный для этой цели в отдел милиции Склярик то радостно потирал ладони, то принимался гладить холодную поверхность меча и фибул, приговаривая: «Вот они, мои милые… Целы и невредимы. Целы и невредимы… А я верил. Я верил в нашу милицию. Верил… Знал, что найдет. Несмотря ни на что, верил».

И все порывался пожать руку «лично товарищу майору Реутову». Отечественные интеллигенты без такого знака внимания не могут. Не могут — и все тут…

Видя «достояние республики» целым и невредимым, вечно сутулящийся научный работник областного краеведческого музея даже выпрямился, постройнел, помолодел. Пусть и не держал грудь колесом, как гвардеец, но плечи подрасправил. Ведь краснеть перед коллегами из Трубчевска больше не приходилось. Ценные предметы археологической деятельности трубчевцев после проведения выставки будут возвращены законному владельцу в полном порядке.

Допрос же фигурантов, проведенный по отдельному поручению вечно занятого следователя прокуратуры Жукова, доставшего тк и не успевшее запылиться и вылежаться дело из вместительного нутра сейфа, показал, что никакого умысла у Татьяны Штучкиной и ее друзей на разбойное нападение в отношении охранника музея Петрова не было и не могло быть. Татьяна давно уже состояла в интимной близости с Петровым и не раз приходила к нему во время ночных дежурств в музей поразвлечься и время скоротать. Приводила туда с собой она и своих знакомых: пивка попить в спокойной обстановке, поболтать о том о сем.

И в ту злополучную ночь с пятницы на субботу пришла по договоренности с Петровым не одна, а с друзьями, Павлом и Снежаной. Принесли с собой дюжину бутылок пива. Петров, выпендриваясь перед Татьяной и друзьями, стал открывать бутылки с пивом при помощи своего табельного оружия, вынув обойму и отведя затвор в крайнее заднее состояние, когда между стволом и затворной рамкой образовывался выступ, которым легко снимались металлические пробки с бутылок. Такое не то что в ментовской жизни время от времени практикуется, но и в фильмах про ментов не раз показывалось.

Манипулируя так с оружием, Петров, по-видимому, случайно однажды дослал патрон в патронник да и забыл удостовериться в его отсутствии там, прежде чем использовать ПМ в качестве открывалки. А тут, на беду, попросила пистолет и Татьяна, дай, мол, и мне попробовать. Дал. Попробовала. Один раз — ничего. Второй — ничего. На третий — неприцельный выстрел прямо в голову Петрова. Тот и — кувырк с дивана да на пол.

С испуга да шока кувыркнула и Татьяна. Обалдели, потеряли на время дар речи от произошедшего и Павел со Снежаной.

Когда же немного пришли в себя, то стали не «скорую» и милицию вызывать, как следовало бы, а «следы заметать» — убирать бутылки, стирать отпечатки. Правда, Снежана все-таки пыталась набрать телефон милиции, но в последнюю секунду струсила.

И чтобы еще сильнее запутать следствие, Павел предложил имитировать хищение предметов, причем нисколько не думая об их исторической и культурной ценности, чтобы списать все на неизвестных грабителей. Татьяна, едва ли что толком соображавшая, и Снежана, находящаяся в прострации, согласились. Под руку попались предметы с выставки — они-то и стали «предметами умысла хищения».